Когда плачет небо

Анашкина Екатерина Юрьевна

Софья Васильевна Кармухина всю свою жизнь проработала здесь на должности старшей медсестры, и давно уже привыкла к смерти, которая была здесь частой гостьей. Но она не переставала удивляться тому, как эти брошенные, никому не нужные, безнадежно больные люди умели цепляться за жизнь. До последнего вздоха, до последнего мгновения...

Софья Васильевна жалела их всех, и принимала такими, какими они были, часами выслушивая повторяющиеся раз от раза истории их судеб. Каждый раз, когда кто-то из ее подопечных отправлялся в мир иной, она шла в церковь и ставила свечку за помин души. Камнем на сердце лежала необъяснимая боль, - за тех, кого никто не помянет, за тех, кого никто

никогда не вспомнит. А еще она всей душой ненавидела их здоровых, деловитых родственников. Иногда они, веселые, румяные, приходили сюда, многозначительно подмигивая, совали деньги нянечкам, врачам и медсестрам, проводили со стариками положенные полчаса и с облегчением отправлялись обратно, в свою сытую безбедную жизнь. Надежда бабушек и дедушек на то, что их наконец, заберут обратно домой улетучивалась, как дым, в который раз сменяясь отчаянием, слезами, тоской и ожиданием конца.

Весть о смерти Карины Красиной, которую принес сегодня молоденький мальчик, представившийся старшим лейтенантом Егоровым, вызвала у Софьи Васильевны целую гамму чувств. Пожалуй, именно ее, - дочь Евгении Владимировны Красиной, она ненавидела больше всех. Успешная, известная, богатая, красивая - она лишь изредка навещала свою парализованную мать. Но никогда Софья Васильевна не видела в ее глазах ни раскаяния, ни сожаления, ни любви. С матерью она никогда не общалась, лишь коротко интересовалась ее состоянием и передавала необходимые вещи и медикаменты. Правда, на счет интерната от Красиной частенько поступали кругленькие суммы, которые скорее вызывали у Софьи Васильевны еще большее презрение, - это же надо, откупаться от родного человека!.. А оказалось, что дочь Евгении Владимировны - знаменитая писательница Витковская! Ее романами Софья Васильевна зачитывалась, коротая ночи на работе. Она искренне считала автора этих книг хорошим и справедливым человеком, а на деле оказалось, что ненавистная Красина и Витковская - одно и то же лицо! Выпроводив настырного лейтенанта, Софья Васильевна брезгливо выбросила недочитанный роман в мусорное ведро. Вот ведь как бывает, - пишет человек одно, а на деле сам хуже любого негодяя из книжки!

Так значит, и поделом ей. Бог все видит. Правда, судя по документам, у Красиной была еще одна дочь, - младшая. Но ее Софья Васильевна видела всего однажды, когда та оформляла бумаги для интерната. Поговаривали, что она вышла замуж и уехала из России. Вот так и осталась несчастная Евгения Владимировна одинокой и брошенной при живых-то детях. Королева Лир! Лейтенанта к Красиной она, конечно же, не пустила, потому что Евгения Владимировна в последнее время стала совсем плоха, и новость, принесенная из столицы могла совершенно доконать старушку. Хватит на сегодня и одной смерти.

Софья Васильевна достала из кармана халата телефон.

– Алло, Сашенька, как вы там?

– Привет, мамуль!
– услышала она звонкий голос дочери.
– У нас все замечательно. Правда Пашка сегодня в саду отличился.

– Что он опять натворил?

– Представляешь, он на пару с Костиком Смирновым вытащил сачком из аквариума всех рыбок и покрасил их гуашью!
– она весело расхохоталась в трубку.
– Говорит, что "карасики" были некрасивыми, а они решили проявить художественные способности и помочь бедным рыбкам стать разноцветными.

– Вот обормот!
– воскликнула Софья Васильевна.
– И что? Подохли карасики?

– Не все, мамуль, только двое. Теперь придется мне в группу новый аквариум покупать.

– Не расстраивайся, дочь, что-нибудь придумаем.

– Я и не расстраиваюсь, наоборот, - в семье художник растет, это же здорово! А как у тебя дела?

–

Сегодня, как обычно, спокойно, без перемен, - она не решилась рассказывать дочери о произошедшем сегодня, - Вот, сейчас чайку попью и спать. Ладно, спокойной ночи, Пашку поцелуй. Завтра после смены заскочу к вам.

– Хорошо, мамуль. Я тебя люблю!

Софья Васильевна нажала "отбой" и улыбнувшись покачала головой, - ну, Пашка, ну, хулиган! И все же как же хорошо, что у нее такая замечательная семья: дочь, зять и внук! Какое счастье знать, что ты нужна и любима! Она, как никто другой, понимала и ценила это.

Софья Васильевна заварила себе большую чашку чая, выдавила в нее добрую половинку лимона и достала из холодильника завернутые в фольгу бутерброды. Затем она включила старенький телевизор и прилегла на кушетку. Начинался ее любимый сериал.

...Тяжелая скрипучая дверь подъезда открылась беспрепятственно. Видимо здесь ее никогда и не запирали. Да и зачем? Что здесь можно украсть? Клизму? Градусники? Или застиранные до дыр пеленки? Не было здесь и охраны. Кому надо охранять это смрадное кладбище живых мертвецов...

Человек бесшумно вбежал по щербатой лестнице на второй этаж. Там, возле приоткрытой двери стоял стол, на котором горела тусклая лампочка и лежал толстый журнал в клеенчатой обложке. Человек замер на месте, - до него долетели чьи-то голоса. Но, прислушавшись повнимательнее, он понял, - телевизор. Подойдя к столу, человек быстро пролистал мелко исписанные страницы.

В какой-то момент Софье Васильевне показалось, что в коридоре кто-то ходит. Неужели опять Лидия Семеновна проснулась? Она нехотя отложила недоеденный бутерброд, вставила ноги в мягкие тапочки, вышла из сестринской и замерла от удивления. Возле стола стояла странная фигура, одетая в черный плащ.

– Добрый вечер. Вы кто? Что вы здесь делаете?
– спросила Софья Васильевна.

Человек вздрогнул от неожиданности и поднял глаза. И в этих темных глазах она вдруг увидела бездну. Животный страх приковал ее к месту, не давая ни пошевелиться, ни закричать. Не говоря ни слова человек двинулся к ней. Секунда, - и на шее Софьи Васильевны сомкнулись сильные безжалостные ладони. Надорванное горло издало запоздалый хриплый стон, и наступила темнота...

***

Последний светофор перед выездом из города прямо перед его носом, переключился на красный. Пользуясь временной остановкой, Макс отогнул солнцезащитный козырек и нашарил в бардачке темные очки. Стекла их оказались безнадежно заляпанными чем-то жирным, но он все равно предпочел их ослепительному солнечному свету. Он кое-как изловчился и повозюкал по ним кончиком рубашки, - вроде, помогло. Резкий гудок сзади заставил его отвлечься и надавить на газ.

Сегодня путь его лежал в деревню Донцы, Владимирской области. Оказалось, что Илья Денисович Титов, - преданный друг и поклонник погибшей Витковской, - уже несколько дней, как находится в своем законном отпуске, о чем Королеву сообщила его мать. Сам же Илья Денисович постоянно находился вне зоны действия сети, а допросить его было просто необходимо. Той информации, что удалось собрать на данный момент было явно недостаточно, чтобы сделать какие-либо выводы.

Ромка Егоров сегодня появился на работе с красными от недосыпа глазами. Вчерашняя его поездка в Кудринск оказалась почти бесполезной. Оказалось, что мать погибшей Карины, - Евгения Владимировна, несколько лет назад перенесла обширный инсульт и на сегодняшний день пребывает в доме престарелых.