Когда плачет скрипка. Часть 1
Шрифт:
Манюня начал издалека и несколькими вопросами добился, что поток воспоминаний полился сначала узеньким ручейком, а потом и полноводной рекой.
Она рассказала о своем сытом и благополучном детстве в семье мельника. Благополучие нарушила коллективизация и окончательно убил голод тридцать третьего года.
Отец их владел добротной паровой мельницей и в колхоз вступать отказался. Раскулачить его, бывшего красного командира не смогли, зато сделали так, что он полностью лишился заказов на помол зерна. Он вынужден был уйти на заработки на Кубань. Жена с двумя дочерьми и младшим сыном
Родственница их не признала, и они стали беспризорными в незнакомом городе. Однажды попали в облаву и их «дяденька из НКВД» пристроил у своей любовницы. Скоро у старшей сестры появился ухажер тоже из НКВД. Через него они узнали, что мать и их младший брат умерли от голода.
В тридцать седьмом году и дяденька и любовница были арестованы, а квартира досталась им. Это та квартира, в которой старшая сестра и прожила до самой смерти. Война принесла новые испытания. Ухажер их бросил и эвакуировался в тыл. Младшая сестра опять обязана была своим выживанием старшей. После войны младшая вышла замуж, но прожила с мужем не долго. Он погиб в дорожной аварии, был шофером. Одна воспитала дочь. Дочь замужем и живет отдельно.
Старшая так и осталась одна. Лариса ей стала подарком на склоне лет. По словам сестры, мать боготворила Ларису.
«И сделала из нее дорогую проститутку» – подумал Михаил. Он прочел во взгляде Манюни, что тому пришло в голову нечто подобное.
Подошла очередь поговорить о колечке.
Оказалось, оно принадлежало Ларисе. Его подарил преподаватель после очень успешного концерта за границей.
Младшая сестра была удивлена, что кольцо каким-то образом сохранилось, так как в последние годы старшая продала буквально все, что было можно, так как ей не хватало на жизнь.
Тетка живо поинтересовалась, отдадут ли ей это кольцо как единственной наследнице своей сестры и племянницы.
Манюня заверил, что отдадут, когда будут выполнены все формальности по установлению владельца, закончится следствие и состоится суд.
– У вас или у покойной есть какие-нибудь нотариально заверенные документы на подарок? – спросил Манюня.
– Нет! А зачем?
– Подарок очень дорогой и потребуются свидетельские показания преподавателя, если не ошибаюсь, это профессор Крамар, что он действительно дарил это кольцо Ларисе. Может, при разговоре с ним потребуется ваше присутствие. Теперь последний и самый трудный вопрос. Лариса была на пятом месяце беременности. Кто отец ребенка?
– Какой ребенок?! Это клевета! – она повысила голос до визга. – Я думала – вы порядочные люди… Господи! Куда ты смотришь?! Покарай их всех! – и она разразилась истеричными рыданиями, закрыв лицо руками и раскачиваясь всем телом вниз и вверх.
Манюня жестом показал, что нужно уходить.
Весь разговор был записан. Диктофон он захватил, так как не без оснований сомневался, что эта женщина подпишет какие-либо показания.
– Нужно срочно допросить Крамара, а это без санкции
В кабинете Манюня сразу же попытался связаться с Сумченко, но безуспешно.
Михаил поделился с Манюней планом разговора с Сашей и предложил это сделать сейчас, пока они будут добиваться санкции прокурора.
Он разыскал Сашу по телефону и предложил увидеться для разговора, но она встретила его пожелание без энтузиазма.
– Я слышала передачу местного телевидения и ничего не могу добавить нового. Для вас это будет напрасная потеря времени.
– Времени у меня сейчас очень много. Просто не знаю чем заняться! С другой стороны, вы ведь понимаете, разговор неизбежен. Ведь это так?
– Так, – ответила она упавшим голосом.
– Тогда лучше встретимся на кафедре, чем в Управлении. У вас будет “окно”?
– Да. С часу до двух, а после пяти я свободна…
– Спасибо! Буду в интервале с часу до четверть второго.
– Лучше в час тридцать.
– Не возражаю.
Михаил успел пообедать, а благодаря отсрочке встречи с Сашей стал свидетелем разговора Манюни с Сумченко.
Тот отказал Манюне.
– Но почему?! Вы же сами нас торопили!
– Правильно, торопил! А ты не очень спешил, хотя был вагон улик. А теперь для тебя достаточно одного колечка, подаренного лучшей ученице, и ты готов арестовать известного в городе человека, со связями, с безупречной репутацией… Не разрешу!
– Ничего себе подарок за две тысячи долларов! Такие подарки не каждый любовнице дарит, не то, что ученице. И потом они в первой половине января были вместе в Японии.
– Я сказал – нет! Ищи в другом месте или давай более веские доказательства.
Манюня негодовал:
– Бездарь! Какой он прокурор! Он не законник, он политик в худшем значении этого слова! Нечистоплотный, гнусный, продажный, что там еще…
Михаил попытался его успокоить:
– У меня есть идея! Давайте вместе поговорим с Сашей.
– И в этом весь смысл твоей идеи?
– Напрасно иронизируете! Идея вам понравится.
– Хорошо. Слушаю.
Михаил в нескольких словах рассказал новый план разговора с Сашей. Распределили роли. Манюня должен был вступить в разговор неожиданно, как орудие главного калибра из засады.
В служебную машину Манюня взял еще двух сотрудников. Михаилу он объяснил:
– Я решил задержать Крамара на свой страх и риск. Все равно мы туда к нему едем.
Крамара не оказалось ни в кабинете декана, ни на кафедре. Секретарь ничего не могла сказать, так как не видела его сегодня. Манюня отправил сотрудников с машиной к Крамару домой.
Саша их ждала в преподавательской. Комната была пуста, и они решили беседовать здесь. Михаил представил Саше своего начальника, намеренно для выразительности искажая название его должности:
– Николай Петрович, начальник следственного отдела по борьбе с особо опасными преступниками.
Михаил и Саша сели друг против друга за одним из столов. Манюня расположился позади Саши и несколько сбоку. Чтобы его видеть, Саше нужно было сильно поворачивать голову.
– Приступим к беседе, – начал Михаил.