Когда плачет скрипка. Часть 2
Шрифт:
М: Но она вас шантажировала.
К: Пыталась. Возможно, со стороны это выглядело как шантаж. Деньги я давал ей, а потом ее матери исключительно из сострадания. С ее матерью нас сблизила общая потеря. Признаюсь, в то время я был сильно увлечен Ларисой.
М: Видели ли вы ее в день убийства?
К: Во время зачетного концерта. Ведь есть мои показания в первом деле. Если память мне не изменяет, я давал их вам.
М: Не изменяет. Вы показали, что остались на концерте, так как не все ваши студенты выступили. Но ведь
К: Мне рассказала мать Ларисы, а она узнала от какой-то соседки и попросила сообщить в милицию.
М: Теперь это невозможно, ни доказать, ни опровергнуть. Алло, алло… Я вас не слышу.
На этом месте разговор был прерван по техническим причинам. Следующий протокол датирован неделей позже:
М: Наш предыдущий разговор прервался, вероятно, из-за грозы. Сегодня погода позволяет закончить беседу без помех, если не возражаете.
К: Не возражаю. Слушаю ваш следующий вопрос…
М: Когда вы узнали о смерти Белостенной-старшей.
К: Из телепередачи. Дату не помню
М: Что вы делали в день, когда она была убита.
К: Не помню. Нужно посмотреть ежедневник, расписание занятий.
М: Вот видите! Если бы вы были здесь, на этот вопрос легче было бы ответить. И на другие тоже.
К: Отвечу сразу на все ваши вопросы: я ее не убивал.
М: У нас есть свидетельские показания, что в те дни вы побывали у нее дома, по крайней мере, дважды.
К: Она звонила и просила прийти. Я уже говорил, что время от времени помогал ей деньгами.
М: Чем мотивирована такая щедрость? Она вас шантажировала?
К: А вы слышали такие слова “благотворительность”, “сострадание”? Правда, в том обществе, которое вы построили и ревностно охраняете, им нет места.
М: Давайте без моральных категорий. Вы сами были неплохо устроены в обществе, которое критикуете сейчас.
К: Я хорошо устроюсь в любом обществе, это вопрос моих возможностей, а не моего отношения к нему.
М: Вернемся к основной теме. На деньги, полученные у вас, она наняла гробокопателей.
К: Я не имел понятия, на что она собирается их использовать. У вас есть доказательства, что это не так?
М: Вы были у нее в доме в день убийства.
К: Она опять позвонила и мне пришлось уйти с занятий. Меня заменила Александра Давыдовна только на один час. Разве она показала что-то другое?
М: В тот же день вы приглашали Александру Давыдовну в загородный ресторан. Зачем?
К: Я могу не отвечать на такой вопрос, но все же отвечу. Одно время мы были с ней близки. Мне захотелось с ней поделиться своими проблемами и посоветоваться. Слишком много фактов, хоть и косвенно, против меня. Признаюсь, сначала я несколько растерялся, но потом принял единственно правильное решение и уехал.
М: Что касается ваших проблем, то вы создали их себе сами неразборчивыми связями.
К: Моя неразборчивость
М: Обязательно воспользуюсь вашим советом. А вы все же ответьте, что вы делали в тот день между 15:00 и 19:00
К: Добывал деньги для выезда… Валюту. Когда понадобится, укажу конкретно, у кого и где побывал.
М: Кстати, Александра Давыдовна показала, что благодаря своему отказу поехать с вами в ресторан она осталась жива. Эта фраза записана в протокол допроса.
К: Это ее домыслы. Она женщина и музыкант – ей простительно. Вам же беспочвенные фантазии не положены по должности.
М: Фантазии редко бывают безосновательными даже у творческих людей. Мы будем готовить материалы для передачи в суд, сколько бы не потребовалось времени и усилий.
К: Могу только повторить, вы не там ищете и напрасно теряете время. Лучше бы разобрались с Альтманом и другими.
М: Кто такой Альтман?
К: Больше ничего сказать не могу… Абсолютно!
М: Это фамилия или кличка? Как вы ее узнали?
К: При нашей последней встрече Белостенная рассказала о неудачной попытке выкрасть гроб. Собственно из-за этого она меня и вызвала столь срочно. Я набросился на нее с упреками: зачем она меня впутывает в свои дела. У нее вырвалось: “Альтман заставил”. После, сколько не добивался, она ничего не сказала. Более того, сделала вид, что не произносила даже этой фразы.
М: Кто ей посоветовал после убийства Ларисы склонить Маркову на фальсификацию экспертизы.
К: Не знаю. Я в этом не участвовал.
М: Но вы от этого сильно выиграли и она отдала кольцо, которое вы дарили Ларисе. Два эти факта не в вашу пользу.
К: Она могла распоряжаться кольцом как прямая наследница и она больше, чем я о своей, заботилась о репутации дочери. Сами знаете, у нее для этого были серьезные основания. Гораздо более серьезные, чем у меня.
М: На этом я хочу закончить, но предупреждаю, что этот разговор не последний.
Михаил задумался. Как все зыбко! Хотя соответственно настроенный суд присяжных, да и советский, отправили бы Крамара на тот свет, даже если в действительности все его преступления сводятся к изменам жене и умыкании у нее фамильной драгоценности.
Заглянул Фесенко:
– Поговорим здесь, если не возражаешь.
Михаил пожал плечами, и Фесенко протиснул свое крупное тело между двумя столами, усаживаясь на стул напротив.
– Прочитал?
– Прочитал. Все пока очень зыбко.
– Прочнее не будет. Я предлагал Николаю Петровичу все оформить и передать в суд. Пусть решают сами. Но он все твердит о других версиях. Все это очень сложно и годится для американского детективного романа. Ну, прямо Беверли Хиллз! В нашей жизни все проще. Нагулял ребенка и решил спрятать концы в воду…