Когда поёт Флейта Любви
Шрифт:
— Ну что ты, просто от меня ничего невозможно утаить, — полушутя ответила София. — Я… случайно увидела… что их держат в старой конюшне…
— Случайно? — недоверчиво прервал ее дядя и снял с носа небольшие круглые очки. — Вот уж сомневаюсь, что это было случайно!
София немного недовольно поджала губы, но потом взяла себя в руки.
— Ладно, ты прав, дядя! Ты, как всегда, прав! — София использовала словесный прием под названием «приправление лестью». — Но у меня действительно есть важное замечание! Стены конюшни подобны решету, а крыша до того прохудилась, что очередной лунной ночью пленники могут сбежать
— Но они связаны и надежно охраняются! — парировал Джордж.
— Надежно? — София презрительно скривилась. — Когда я подошла к конюшне, охранники так крепко спали, что я слышала их храп! Ты же знаешь, что у дяди Джона не бывает надежных людей!
Джордж укоризненно посмотрел на Софию, но потом примирительно улыбнулся.
— Тебе не стоит говорить это дяде Джону в лицо, а то он сильно огорчится! Ладно, выкладывай, с чем конкретно ты пришла!
София облегченно вздохнула: дядя готов ее выслушать, и это уже полпобеды!
Ее план состоял в том, чтобы переселить дикарей в более надежное место, а именно: позади гостевого дома есть две комнаты для прислуги с отдельным входом. Окна и двери там очень надежны, поэтому они не смогут сбежать ни при каких обстоятельствах.
Дядя Джордж сперва скептически отнесся к этому предложению, но потом призадумался. Ведь ветхость конюшни действительно вызывала опасения, а других подходящих помещений больше в поместье не было. После некоторого рассмотрения, предложение Софии показалось не таким уж неразумным.
София не шла — а летела в комнату: дядя согласился! Теперь пленники смогут нормально отдыхать на кроватях, а не на соломе. К тому же, был еще один небольшой секрет, который девушка не рассказала даже дяде: в каждой из этих комнат находилась потайная дверь. Когда-то этими дверями активно пользовались, чтобы из комнат прямиком попадать в гостевой дом, но со временем их завесили гобеленами, потому что дом очень редко использовался по назначению. Уже много лет в этом домике один лишь Михаэль проводил вечера, играя на фортепиано. О существовании этих потайных дверей попросту забыли. София собиралась втайне кормить пленников, доставляя им еду через эти двери. Это и был ее потрясающий план!
Уже на следующий день по приказу Джорджа Бернса индейцев перевели в новое помещение. София рассчитывала, что в одной комнате будут пленники, а в другой — охрана. Но дядя решил иначе. Пленников разделили по комнатам, а охрана осталась исключительно у дверей.
Хота нешуточно забеспокоился, когда их вывели из конюшни и повели в неизвестном направлении.
— Может, попробуем бежать? — шепнул он Четану, но тот отрицательно покачал головой.
— Силы не равны, — ответил он, — будем ждать другого случая.
Их грубо подтолкнули и подвели к большому дому. Когда их отправили по разным комнатам, Хота сильно раздражился. Расставание с Четаном показалось ему очень болезненным. Но ему пришлось спрятать свои эмоции и остаться невозмутимым. Когда он остался в комнате в одиночестве, то позволил себе оглядеться. В углу стояла небольшая кровать, застеленная покрывалом, а около нее грубый стол со стулом. На противоположной от кровати стене было окно, а единственная пустующая сторона комнаты была украшена большим гобеленом с невзрачным пейзажем на нем. Сперва Хоте это место показалось отвратительным и очень странным, но
В этот момент дверь открылась, и вошел охранник в ковбойской шляпе и с привычным сухим хлебом в руках.
— Держи свой кусок, индейская псина! Если бы не приказ командира, я бы давно с удовольствием всадил бы тебе пулю в лоб!
Все внутри Хоты поднялось от возмущения, но он сумел сохранить невозмутимость и лишь с вызовом посмотрел своими зелеными глазами бледнолицему прямо в лицо. Тот, похоже, впервые серьезно обратил внимание на его цвет глаз и немного смутился — слишком они были яркими и пронзительными на фоне смуглого лица и черной длинной шевелюры. Но потом он быстро взял себя в руки, плюнул на пол и, скривившись, крикнул:
— Чертов полукровка!
И с этими словами вышел из комнаты, громко захлопнув дверь.
В соседней комнате Четан тоже осмотрелся, чтобы определить возможные пути для побега. К сожалению, это помещение выглядело гораздо более надежным, чем старая конюшня. Он огорчился от того, что их перевели сюда. Кто-то очень предусмотрительный придумал такой план.
Четан присел на пол. Ему и в голову не приходило сидеть на стуле и, тем более, лежать в кровати. Вся эта мебель казалась ему бесполезной грудой дерева.
Его запястья сильно ныли от впивающихся в них веревок, но он привык не обращать внимание на боль. В последние дни он много размышлял о своей жизни. Он надеялся прожить в одиночестве всю оставшуюся жизнь, а теперь вдруг оказался в мире белых людей, в мире, где живет Табо. Воспоминание о девушке принесло ему привычную порцию боли. Он снова почувствовал себя недостойным и печально опустил голову.
Как ты поживаешь, дорогая Табо? Простишь ли ты меня хотя бы когда-нибудь?
— Господи, — прошептал он, — иногда мне не хочется, чтобы Ты спасал меня от смерти, но пусть будет не моя воля, но Твоя! Прошу Тебя, пусть только Табо будет счастлива!
Он просидел с опущенной головой все время, пока ему не принесли его скудный паек.
Когда наступила ночь, и свет луны стал единственным источником света в комнате, Четан лег прямо на пол и попытался уснуть. Он жаждал поскорее восстановить силы, чтобы успешно сбежать в какой-нибудб подходящий момент.
Странные звуки разбудили его около полуночи, и он мгновенно вскочил на ноги. Гобелен на стене зашевелился, но всего на пару мгновений, а потом звуки прекратились. Четан какое-то время не двигался, прислушиваясь, а потом бесшумно и молниеносно преодолел расстояние к гобелену. При лунном свете он обнаружил на полу на тарелке кусок жареного мяса, хлеб, несколько овощей и кувшин с водой. Он очень удивился. Кто и зачем принес сюда эту еду? А главное — как?