Когда погиб Милован
Шрифт:
Присела на край кровати. «Ты боишься, что провал связной «засветит» тебя? — спросила она у себя. — Да, боюсь. Слишком велика цена каждого шага, приведшего сюда, в абвер, слишком многое поставлено на карту. Куда больше, чем собственная жизнь. Подожди. А жизнь связной? Ее жизнь, пусть не имеющая такой «стратегической», как шутил Верг, ценности, но жизнь юная, полная надежд на будущее?. Все так, — убеждала она себя. — Но главное — бессмысленность подобного исхода: задача все равно останется нерешенной, кто-то должен будет опять, рискуя жизнью, пройти путь, который
Эльза решительно поднялась, вышла в коридор, как всегда беззвучно, плавным движением повернула ключ. Комната кастелянши была недалеко, у входа на лестничную площадку. К счастью, толстая, с узкими, вечно поджатыми губами ее хозяйка, гордящаяся своей принадлежностью к фольксдойчам, оказалась на месте.
— Где горничная? — резко и раздраженно спросила Эльза. — Я приказала ей убрать в номере. Но до сих пор ничего не сделано.
Кастелянша, хоть и никогда не видела Эльзу гневной, давно побаивалась строгой фрау из абвера, инстинктивно чувствуя за сдержанностью манер железную волю. Растерявшись, она не стала выдумывать благовидных причин для того, чтобы выгородить себя (выгораживать горничную — славянское отродье! — такое ей и в голову не могло прийти), и сказала правду:
— Фрау, я послала ее убирать номер на третьем этаже. Приехал какой-то важный господин из Берлина, при проверке белье показалось сырым, вот я и…
Эти слова прозвучали для Эльзы как приговор, подтверждающий ее самые худшие опасения. Сколько раз продумывался план проникновения в номер оберста, сколько вариантов — пусть и не самых лучших — было проиграно, сколько людей было задействовано для того, чтобы горничная могла изъять документы и передать их подполью, а сейчас все это оказалось несущественным, даже ненужным: все решил случай. Медлить было нельзя.
— Меня не интересует, кто убирает мой номер — вы или ваши подчиненные, — надменно оборвала она извинения кастелянши. — Меня интересует мое здоровье. Потрудитесь навести порядок. — И уже на лестничной клетке прошептала сквозь зубы, но так, чтоб кастелянша слышала: — Эти свиньи понятия не имеют о гигиене…
Эльза спустилась вниз. На улице, метрах в десяти, где парковались автомобили, стоял знакомый «мерседес» с уже «залеченными» ранами. Шофера в кабине не было, он околачивался у крайней машины, хвастаясь под хохот коллег своими успехами у девочек из кабаре. Чуть дальше, метрах в тридцати, под деревом, стоял автофургон, в кузове сидело несколько солдат. Шофер возился у открытого капота. Рядом разминал ноги незнакомый обер-лейтенант. Эльза окликнула любителя саморекламы:
— Ганс!
Водитель извинился перед приятелями, подбежал.
— Да. Фрау…
— Я вижу, у тебя веселое настроение… — произнесла Эльза с легкой иронией в голосе.
— Так точно, фрау Эльза. А что? Фрау занята, день сегодня жаркий, почему бы не поболтать о вечере?..
— Да, день сегодня жаркий, — согласилась Эльза. — Даже слишком… — Она сняла с головы пилотку, зафиксировав свое движение так, чтобы наблюдавшие за
— Слушаюсь, — водитель открыл дверцу.
— Да, вот еще, — спохватилась Эльза, — чуть не забыла. Заедешь на рынок, к сапожнику, передашь обувь — пусть поставит набойки. Скажешь: фрау рассчитается, как всегда, щедро. И пусть поторопится, понял? — она протянула пакет.
Записка, спрятанная под стелькой, гласила: «Кустарю. Светлячок срывается. Подготовьте дубль: сегодня в 16,00 курьер поедет в мотопехотную дивизию. Маршрут — лесное шоссе. Конвой минимальный. Времени у вас — пять минут, навстречу пойдет дивизионный патруль. Милован».
Эльза медленно поднялась на третий этаж. Войдя в номер оберста, она похолодела. В комнате находились два младших офицера СД, Светлана и Венкель. Девушка стояла посреди комнаты, перед ней с портфелем в руках сидел на стуле Венкель.
Эльза презрительным взглядом окинула всех присутствующих.
— Гауптштурмфюрер! Развлекаетесь? А охраной оберста я буду вместо вас заниматься?!
— Фрау Миллер, мы не развлекаемся, а работаем! Вы неправильно поняли ситуацию!
— Я-то поняла! Втроем «работаете» с одной девчонкой. И кого же из вас она выбрала в процессе этой работы?
— Господина оберста! Эта особа зашла в комнату оберста якобы сменить скатерть, а завернула в нее портфель!
«Засуетилась, стала пороть горячку, не смогла открыть», — механически отметила Эльза. И подумала вдруг: «Все это, однако, смахивает на мышеловку». Но вид Венкеля, перепуганного и торжествующего одновременно, свидетельствовал об обратном.
— Она пыталась скрыться! Но мы наблюдали за номером! И ей не удалось похитить документы! Сейчас мы выясняем, кто ее сообщники. Она у нас заговорит. Кстати, фрау Миллер, поручите допросить это невинное создание Гардекопфу!
— Поручу! — ответила Эльза и спокойно спросила у связной: — Где был портфель, когда вы его взяли?
— Там! — связная указала на кровать.
— Положите его так, как он лежал!
Светлана положила портфель на кровать, прикрыла краем одеяла.
— Он лежал именно так.
— Хорошо, застелите стол!
Девушка выполнила приказание. Эльза внимательно огляделась. Вроде бы все на месте. Оберст не должен заподозрить, что здесь были посторонние.
— Хорошо, — она повернулась к офицерам СД: — Господа, попрошу покараулить эту бандитку в своем номере. Я правильно говорю, гауптштурмфюрер?
Венкель насторожился еще больше и, как загипнотизированный, послушно кивнул головой.
— Гауптштурмфюрер! — продолжила Эльза, когда дверь за уходящими закрылась. — Нельзя допустить, чтобы наш гость узнал о случившемся. За то, что вы ее поймали, Гейнц вас благодарить не станет. Наоборот, за то, что воровка оказалась в офицерской гостинице, уйдете рядовым на фронт.