Когда прерывается фильм
Шрифт:
По пути к моргу Террелл спросил:
– У вашей сестры был настоящий друг?
Он смотрел на Джейн и заметил, что та помедлила с ответом.
– Если вы имеете в виду сутенера, то у нее такого не было. На протяжении нескольких лет у нее был один любовник. Она сходила по нему с ума, пока он не бросил ее. Я предупреждала ее, но она не пожелала даже слушать. Она никогда не прислушивалась к моим советам. Мне было совершенно ясно, что в один прекрасный день он ее бросит.
– А кто это был?
– Ли Харди, вроде бы
Террелл и Беглер обменялись взглядами.
– Давно он ее бросил?
– Месяца три назад. Он завел себе другую, и Сью совсем помешалась, когда узнала об этом. Три недели она пьянствовала.
– Могли у него быть причины убить ее?
– Если она начала к нему приставать… Это такой тип, который на все способен, на самое плохое.
Террелл призадумался над услышанным. Когда машина остановилась возле морга, он все еще был погружен в свои мысли.
Через несколько минут они стояли перед трупом, накрытым простыней. Беглер держался позади. Террелл осторожно снял простыню с безжизненного лица и вопросительно посмотрел на Джейн Парнелли. С ее лица сошла вся краска.
– Да, это моя сестра, – хриплым голосом проговорила она.
И не успел Террелл помешать ей, как она сорвала простыню с голого израненного тела. Словно окаменев, стояла Джейн над трупом, пока Беглер не поспешил на помощь шефу и снова не прикрыл тело простыней.
– Вот оно что, – наконец вымолвила Джейн. – Я чувствовала, что она от меня что-то скрывает.
И она повернулась к Терреллу с таким гневом в глазах, что он ужаснулся.
– Послушайте! Вы должны найти этого выродка! Если вы этого не сделаете, я сама займусь им и этого так не оставлю! Подумать только, что мерзавец сделал с моей сестрой. Она во многом была дурной девушкой, но нельзя же безнаказанно поступать так с женщиной, какой бы она ни была.
Джейн повернулась и шатаясь пошла к выходу.
– Пойди за ней и отвези домой, – сказал Террелл Беглеру. – Потом мы поговорим с ней еще.
Беглер поспешил следом за Джейн, но увидел только, как она остановила проезжающее мимо такси и села в него. Машина тронулась, мелькнуло худое лицо и сверкающие глаза. Облегченно вздохнув, он вернулся к Терреллу.
– Она уже уехала на такси, – доложил Беглер.
– Тогда надо узнать, нет ли у Хесса чего-нибудь нового. А потом поговорим с Харди.
Полицейские сели в служебную машину.
Валери с отцом вернулась в отель «Спэниш Бэй». Она заметила, что сочувствие, проявленное отцом вначале, за время посещения Криса улетучилось. Валери узнала, что ее ожидает неприятный разговор, и приготовилась к нему. Важно было сохранить спокойствие.
Войдя в номер дочери, Треверс немного изменившимся голосом произнес:
– Вал, самое лучшее, что ты сейчас можешь сделать, – это упаковать чемоданы и уехать вместе со мной. Мне нужно успеть на пятичасовой самолет, и, если
– Я останусь, отец. Что мне делать в Нью-Йорке, если Крис здесь?
Треверс сделал нетерпеливый жест:
– Я говорил с доктором Густавом. По его мнению, есть шанс, что когда-нибудь Крис поправится, но имей в виду, что теперь все еще усложнилось. Происшедшая с ним перемена и потеря памяти требуют, чтобы он находился под постоянным надзором. О том, чтобы ему жить в отеле, теперь не может быть и речи.
– Тем более мне необходимо остаться здесь и каждый день посещать его, – решительно заявила Валери.
– Я полагаю, что доктор Густав не разрешит тебе ежедневные посещения.
– Почему ты так считаешь?
– Вижу, что мне не остается ничего другого, как рассказать тебе все. Не исключена возможность, что Крис способен на насилие.
Валери поднялась и подошла к окну. Она стояла там довольно долго, прежде чем наконец спросила:
– Доктор Густав действительно сказал тебе, что Крис способен на насилие?
Она обернулась к Треверсу. Тот озабоченно смотрел на дочь, и решительность в ее взгляде не скрылась от него.
– Да, и, если ты хочешь посещать Криса, имей в виду, что одну тебя с ним не оставят.
– Этого я не могу понять. Ведь я все время была с ним одна. Разве теперь выяснилось что-нибудь новое?
– Боюсь, что да. Эта внезапная потеря памяти – тревожный симптом. При такого рода ранениях головы, как у Криса, возможно, что во время следующего приступа он станет опасен. Конечно, я не особенно разбираюсь в таких вещах, но доктор Густав не исключает мании убийства. Таким образом, ты с ним сможешь видеться только в присутствии медсестры. У тебя есть желание встречаться с ним в таких условиях?
– Я буду посещать его в любых условиях!
– Родное дитя, ты очень любишь его?
– Да, я его люблю. Окажись я на его месте, я надеялась бы, что он меня не бросит. Не будем больше говорить об этом: я остаюсь здесь.
Треверс встал:
– Тогда я сейчас же отправляюсь в дорогу. Возможно, мне еще удастся попасть на более ранний рейс. Поддерживай со мной связь. Не представляю, как ты будешь здесь жить одна? Может быть, ты захочешь, чтобы кто-то из подруг составил тебе компанию? Но разумеется, ты это устроишь без моей помощи.
– Не беспокойся обо мне, отец, я предпочитаю жить одна.
– Ты не одна, Вал, у тебя есть отец. – Он бросил на нее внимательный взгляд. – Ведь так, не правда ли?
– Конечно, отец.
Однако выражение лица Валери давало ясно понять, что надеяться вытеснить Криса из ее сердца и забрать дочь снова в свой большой дом отцу не придется.
Ли Харди был давно известен полиции. Его знали как бессовестного шулера, выигрывавшего много денег, но достаточно ловкого, чтобы действовать не преступая закон.