Когда придёт весна + бонусы
Шрифт:
Но, как оказалось, это всё было не самым страшным, что ждало меня после пробуждения. Самой большой проблемой стали ночи. И дело было не в кошмарах, мне почти перестали сниться сны. А в холоде. Лишь только солнце опускалось за горизонт, а последний оранжевый лучик скользил по стене, как меня начинало колотить от холода и ужаса.
Смертельный, колючий лёд грани вновь и вновь пытался затянуть в свои вечные сети, из которых не было выхода. Он окутывал морозным облаком, напоминая, что жизнь моя была кончена и сейчас я существовала взаймы.
Наверное,
Райан прижимал к своему теплому и сильному телу и шептал, что всё будет хорошо. Что смерть больше не заберёт меня у него. Что придёт утро и холод отступит.
Моя жизнь превратилась в череду мучительной борьбы и противостояния. Каждый день до самого заката, даже в самые жаркие и невыносимые часы, я сидела на солнце и набиралась тепла.
Слуги первое время пытались отправить меня в тень, жаловались Райану, утверждая, что моя нежная белоснежная кожа не выдержит зноя, что я сгорю и покроюсь с ног до головы страшными ожогами.
Но ничего подобного не происходило. Моя кожа оставалась всё такой же бледной, и даже румянец не появился на впалых щеках. Собственно, жара я не чувствовала, а вот холод терзал.
— Ты не сможешь покинуть Аарг, — тихо сказал Райан на вторые сутки после моего пробуждения. — Без солнца и тепла просто не выдержишь. Не знаю, навсегда это или лишь на годы. Но отныне Империя и долина закрыты для нас.
И замер, ожидая моей реакции.
— Наверное, это к лучшему, — прохрипела я, и губы дрогнули в улыбке.
— Всё будет хорошо, — беря меня за руку, произнёс мужчина. — Мы со всем справимся. Обещаю, тебе всё понравится.
— Не сомневаюсь, — ответила ему и обвела взглядом спальню. — Я видела эту комнату в своих снах. Помнишь, я тебе рассказывала.
— Помню, — улыбнулся Райан. — Я всё помню, Аля. И всегда буду помнить.
— Рай, что ты…
— Не надо, — перебил меня Обсидиан. — Всё в прошлом. Главное, что мы вместе. Теперь и навсегда.
Он отказывался говорить о том, что было после того, как я превратилась в сырую магию и утратила человеческие черты.
Это сделала Миа.
— Мы все похоронили тебя, милая, — произнесла бабушка, когда меня впервые вывезли на специальном кресле с колёсиками на улицу.
Небольшой садик с благоухающими цветами и небольшим фонтаном, вода которого мелодично журчала, присоединившись к пению экзотических птиц, узкие дорожки, выложенные камнями, и резные беседки с причудливыми круглыми крышами, украшенными шпилями.
— Ты была мертва, — вставила мама, всхлипнув.
Она винила себя за слабость и малодушие, за то, что не поддержала мага, а выступила против. Но на её месте любой поступил бы точно так же. Честно говоря, я вообще никого не винила в том, что они отказались от меня. Шансов на спасение не было, а Райан совершил самое настоящее чудо. Это было тем самым исключением, которое подтверждало правило.
— Твоё сердце не билось, а душа ушла за грань, —
Мне сложно было представить, что они все испытывали эти дни, когда надежды почти не было.
Мама и Миа оставались со мной, помогая вернуться к привычному образу жизни, и сменяли Рая, когда мужчина едва не падал без сил или куда-то ненадолго уходил по делам. Братья и отец еще не вернулись из Империи, хотя им послали весть о моём выздоровлении. Киан за всё время наведался всего раз, крепко обнял меня, назвал глупышкой и почти сразу ушёл назад, обещав скоро вернуться. С тех пор прошло три дня.
Я знала, что в Империи неспокойно, но подробности тщательно скрывали, мотивируя тем, что это меня теперь не касается.
— Мы все просили Райана отпустить тебя, — продолжила Миа. — Пытались настоять, а он отказывался кого-либо слушать, утверждая, что ты жива.
— Обсидиан вернул тебя, милая, — прошептала мама. — Сделал то, что остальные считали безумием.
— Откупился от Богов своим даром, — призналась ба, устремляя задумчивый взгляд куда-то в сторону. — Обсидиан считался сильнейшим магом Аарга, почётным мораном, благословлённым на подвиги Богами. Единственный из ныне живущих, кто получил от них жар пустыни.
— И он от всего отказался ряди меня, — грустно хмыкнула я, потирая виски.
Я ведь чувствовала это. Огонёк, который горел у моего сердца, не давая холоду завладеть им и возвратить меня за грань, был таким родным и знакомым, что не оставалось сомнений, кому он принадлежал.
— От отца и деда нет вестей?
— Они прибудут, как только смогут. Поверь, им очень хочется поскорее с тобой встретиться, но ситуация слишком напряжена. В столице началась новая волна беспорядков… Высший Ковен магов требует высылки перевёртышей в долину, так как они подозреваются в узурпировании власти.
— Не надо, — предупреждающе шикнула мама, строго глянув на ба.
— Нейми, вы с Обсидианом так носитесь над ней, пытаясь отгородить от всего мира, но Алика имеет право знать, что происходит с миром, ради которого она едва не погибла, — отмахнулась Миа, совершенно не смущаясь.
— Всё это в прошлом. Здесь, в Аарге, ей ничего не грозит.
— Да, но отказаться и забыть, сделав вид, что Империи больше не существует, она тоже не сможет. Не делайте из Алики беспомощную дурочку. Она борец. Всегда была и всегда будет.
— Это и завело её в могилу.
— Это был мой выбор, мам, — я сжала её руку и ободряюще улыбнулась. — Всё нормально. Но ба права, вы не сможете укрыть меня от мира. Я хочу знать, что происходит. Бросаться в самую гущу не собираюсь и уже не смогу, наверное. Но я просто хочу знать. Это ведь не так много.
— Хорошо, — прошептала она, сдаваясь. — Ты права.
— Ба? — я повернулась к Мии. — Что в Империи?
— Теперь, когда болотники уничтожены, остро встал вопрос о перевёртышах. Половина граждан хотят перемен, внесения поправок в законы, признание одичавших.