Когда пророчества сбываются
Шрифт:
Выражение ее красивого лица с высокими скулами, тонким носом, волевым подбородком и крупными зелеными глазами говорило о том, что она привыкла распоряжаться. А еще Голованов сразу заметил у нее на шее крест на цепочке. И то не был обычный крестильный нательный крестик, а довольно крупный золотой и витой, все четыре конца которого заканчивались наконечниками копий. И это сразу проясняло многое. Перед ним была одна из сестер таинственной церковной организации Огненный Крест Справедливого Возмездия. Или же просто Возмездия, как называли это в народе. Староста слышал, что сестры этого ордена стоят не только над духовной властью, но и над светской. И обладают
— Не провинился ли я чем-нибудь перед вами, сударыня? Простите, не знаю, как вас величать?
— Я сестра Алевтина. И вы ни в чем не провинились. Мы прибыли сюда лишь потому, что получили сигнал об опасности проникновения тьмы с этого направления в самое ближайшее время. Ведь в наши обязанности входит и организация духовной обороны на местах от воинства Сатаны, — сказала женщина.
— Значит, нам действительно угрожает серьезная опасность? — спросил ошарашенный староста.
— Боюсь, что так, — кивнула сестра Возмездия.
— Да, не случайно мальчишка Илларионовых видел этого рогатого морока, — пробормотал Елисей.
— Этот морок всего лишь предвестник, вражеский лазутчик. За ним скоро придут другие, — сказала женщина в меховом жилете. Потом добавила:
— Где этот мальчик? Раз он увидел морока, значит, и сам он не совсем обычен. Ведь подобных тварей дано видеть не каждому. Я должна познакомиться с этим ребенком.
— Он уже не ребенок. Ему исполнилось шестнадцать. У нас в деревне дети взрослеют рано, — сказал староста.
— Не важно. Я обязательно должна услышать о мороке от самого свидетеля, — произнесла Алевтина тоном, не терпящим возражений.
Глава 5
Когда в дом Илларионовых прибежал Саша, тринадцатилетний сынишка Гореловых, передав, что Петю ждет в гостеприимном доме какая-то важная приезжая монахиня, чтобы расспросить его, Петя не знал, что и подумать. Хватило с него уже и того, что бабка Ксения сегодня расспрашивала. А тут еще какая-то монахиня приезжая, незнакомая. Но, не отказывать же в просьбе важной гостье? В Дружковке так не принято. Потому Петя, спросив позволения у отца, собрался и пошел на улицу вместе с Сашей.
По дороге сын Гореловых рассказывал какие-то удивительные вещи. Дескать, приехала эта важная монахиня не на простых санях, а на лодке с полозьями. И к тому же, лодка та из железа сделана, а не из дерева. А тянут такую необыкновенную железную повозку не лошади, а самые настоящие медведи. Да еще и девушки-наездницы на четырех медведях ее охраняют. Важная птица, судя по всему, эта сестра Алевтина. Саша предположил даже, что она городская, может быть, из самой столицы к ним в деревню пожаловала, из далекого Сибирска.
Пройдя через половину деревни, Петя и Саша успели продрогнуть от резкого ветра, который все гнал и гнал пургу, крутя снежные вихри вдоль деревенских улиц и бросая колючий снег прямо в лицо. И потому оба обрадовались, когда наконец-то оказались в тепле гостеприимного дома. Пареньки вошли не сквозь въездные ворота и не через калитку, а через дверь, ведущую с улицы прямо в дом. Потому Петя пока так и не увидел всех тех диковинок, о которых рассказывал по дороге Саша: ни могучих медведей, ни их наездниц, ни железной лодки на полозьях. Ведь все они, по словам Саши, разместились за воротами во дворе. Медведи сидели под навесом, наездницы находились в домике для дорожной прислуги, а повозка, похожая на железную лодку,
В просторном гостевом зале, куда вошел Петя, следуя за Сашей, было хорошо натоплено. Помимо обычной печки, здесь для обогрева гостей в противоположном конце помещения имелся еще и немаленький камин, выложенный из кирпичей и оснащенный по бокам двумя открытыми объемными сундуками с углем. И каждый гость, сидя напротив каминной топки в кресле-качалке, всегда мог подкинуть в огонь железным угольным совком столько угля, сколько ему требовалось для собственного обогрева. Пете казалась подобная щедрость хозяев расточительством, ведь в камине топливо гораздо быстрее вылетает в трубу, чем в печке, но он понимал, что таковы законы гостеприимства. В Дружковке издавна жили добрые люди, которые умели не только дружить между собой, но и заводить дружбу с проезжими. И уютный камин для гостей был, наверное, очень важен.
Перед оранжевым потрескивающим каминным пламенем расположились три человека, двое мужчин и одна женщина. У всех в руках были глиняные пиалы с ароматным иван-чаем, а у ног каждого из них на циновках свернулись калачиками домашние коты Гореловых с пушистым мехом серой масти. Несмотря на то, что снаружи уже почти стемнело, и из окошек не лился внутрь с улицы свет, в отсветах каминного пламени Петя сразу узнал деревенского старосту Елисея Голованова и хозяина гостеприимного дома Федора Горелова, который был моложе старосты лет на десять, но выглядел, при этом, гораздо хуже. Морщинистый лицом, с темными кругами под глазами, он еще и полностью облысел, да и густой бородой не мог похвастаться.
— Вот, отец, я привел Петю Илларионова, — выпалил с порога Саша, невежливо прервав разговор взрослых. Но, никто не пожурил его. Федор лишь кивнул, внимательно взглянул на юного гостя и произнес:
— Пойди сюда, парень. Сударыня матушка Алевтина хочет расспросить тебя.
Женщина, которую увидел Петя, когда подошел к камину, мало походила на тех монашек, которых он видел до этого. Она совсем не выглядела матушкой, как, обыкновенно, величали старых монахинь. На лице ее не видно было морщин, присущих почтенному возрасту. Более того, ее можно было назвать красивой, с какой-то удивительной нездешней внешностью. Она не являлась круглолицей и русоволосой, как большинство женщин Дружковки, не была и раскосой с темными волосами, как женщины оленеводов сибирского севера, не походила и на носатых чернявых южанок с завитушками на головах, несколько которых имелись в женах у деревенских мужчин из тех, которые в молодости служили на юге и привезли оттуда себе супруг в родную деревню. Да и волосы у приезжей монахини не прятались под косынкой, как обычно это делали сестры креста, а свободно падали на плечи волнистыми рыжими локонами.
Да и одета приезжая была не так, как деревенские монахини. Никакой белой простыни на ней Петя не увидел. А разглядел меховой жилет, высокие унты с меховой оторочкой на ногах, да выбеленное шерстяное платье. К тому же, имелись у нее и украшения. И не только крупный золотой крест необычного вида на шее, но и ожерелье из самоцветов, разные кольца на пальцах обеих рук, а также массивный браслет с драгоценными камнями на запястье левой руки, который выглядывал из рукава платья. И Петя сделал вывод, что на этой женщине навешано целое богатство, даже подумав про себя: «Ну, какая же она монахиня? Непохожа. Скорее, купчиха какая-нибудь». Ведь его родители с малолетства учили, что монахи и монахини — это очень скромные люди, которые стараются избегать излишеств.