Когда проснется магия
Шрифт:
— Ты же не думаешь, что ваша встреча с Алианом случайность? Хоть я успел немногое узнать, но и этого хватило. Он знал имена пострадавших и не отказался от мысли продолжить начатое магистром. Разыскал ближайших родственников погибших с целью узнать, нет ли среди них тех, кто унаследовал подобную чувствительность к магии. Не знаю, то ли чувствительности ни у кого не обнаружилось, то ли предложение Алиана никого не заинтересовало. А вот с тобой у него все получилось.
Я растеряно посмотрела на Истона:
— Я не знала… Я не знала, что мама пострадала в результате эксперимента. Мне никто об этом не сказал. Отец говорил, что
— Теперь ты знаешь правду. И мой совет держаться от Алиана подальше. Хотя не уверен, что теперь он тебя отпустит. Один способ есть — это лишить тебя спящей магии.
— Боюсь, это невозможно.
Закатав рукав платья, я продемонстрировала Истону татуировку:
— Это запирающий магию артефакт. От него просто не избавиться.
Истон витиевато в полголоса выругался.
— Спасибо, Истон. Я пойду. Мне надо все хорошенько обдумать.
Выйдя из больничного корпуса, я пару мгновений раздумывала куда пойти. Мне просто необходимо остаться одной. Переварить услышанное и оценить масштаб собственного идиотизма. Ноги сами понесли к заброшенной охранной башне. Там уж точно меня никто не найдет.
Пробравшись сквозь заросли, я подобралась к самому подножию башни и уселась, прислонившись спиной к каменной стене. Теперь, наконец, разрозненные кусочки стали на свои места и оставалось только поражаться собственной доверчивости. Ведь и правда, я не удосужилась проверить слова Алиана. Я просто поверила ему и все! И это притом, что с самого детства мне отец внушал: нельзя доверять магам. Нельзя! Почему, каждый раз, оказываясь рядом с артефактором, на меня находила какая-то безграничная уверенность в том, что он меня не обманывает, и он не желает мне зла. Догадка, которая меня пронзила, добила: он использовал свой браслет. Он воздействовал на меня магически, усыпляя бдительность. Но почему я этого не заметила? Разве это не ментальное воздействие? Или тот образец ментальной магии, который он взял у кузины и был тем самым воздействием? Кто знает, что он туда намешал?
Я сама себе показалась настолько жалкой, что слезы потекли из глаз. Уткнувшись носом в колени, я поддалась чувствам и всхлипнула. Что теперь со мной будет? Неужели, меня ждет та же участь, что и маму? Бедный отец, как он переживет это? Да и переживет ли? А Лани? Не будет ли она винить себя в том, что со мной случилось?
Как он посмел?! Он же знает, что случилось с моей мамой и у него хватило совести?! Самое ужасное, я не могу ничего исправить. Я не могу ему отомстить, я не могу избавиться от этой треклятой спящей магии и теперь и маме помочь не смогу. Просто не успею…
Рыдания вырвались из меня. Обняв руками колени, я сжалась в комочек, будто желая стать как можно меньше и незаметней, спрятаться от этого мира, который так жестоко обошелся с моей семьей.
— Рони?!
Я подняла глаза и сквозь пелену слез увидела Корвейна. Уткнулась снова в колени, отдаваясь собственному горю. Мне сейчас не до словесных пикировок. Но продолжить упиваться осознанием своей невезучести мне не дали. Корвейн оказался рядом, привлек меня к себе, и через пару мгновений я осознала, что маг сидит на земле, а я устроилась у него на коленях и лью слезу ему на рубашку.
— Рони, ты меня пугаешь. Что случилось? Тебя кто-то обидел?
Обидел? Да меня растоптали! Я жалобно всхлипнула и попыталась отстраниться от Корвейна. Еще не хватало рыдать в
— Пока ты мне все не расскажешь, даже не рыпайся.
Я посмотрела на него сквозь пелену слез: ему-то какое дело? И хотела уже сказать что-нибудь вредное, но тут Корвейн протянул мне платок. Я и первый еще не вернула… Если так и дальше пойдет, у меня скоро будет целая коллекция носовых платков боевого мага. Но платком воспользовалась. А потом слова сами хлынули из меня. Я на каком-то подсознательном уровне чувствовала, что мне надо выговориться. Выплеснуть из себя эту боль, которая ранит сильнее лезвия ножа. Я рассказала все: и про эксперимент, и про Алиана, и про маму. Чем дольше я говорила, тем легче мне становилось. Голос креп и жалобная интонация сменялась злостью, гневом. Когда я замолчала, Корвейн переспросил:
— Как ты говоришь имя этого артефактора? — мне почудилось в его голосе что-то угрожающее.
— Алиан Радарог. А тебе зачем?
— Для расширения кругозора.
Теперь Корвейн посмотрел на меня:
— Ну как? Успокоилась?
— Да. Отпусти меня.
Я слезла с его коленей и села рядом на землю.
— Рони, нельзя быть такой доверчивой.
— Он воздействовал на меня магически.
— Все равно нельзя.
— И это говоришь ты? — я даже зло хохотнула. Корвейн повернулся ко мне всем корпусом и приподнял брови:
— Не понял. Что за претензии?
— Хватит, Корвейн. Ты прекрасно знаешь о чем я. Ты сам собирался воспользоваться моей доверчивостью. Но на мое счастье я даже целоваться не умею, и ты решил не обижать наивную глупую девочку. Не так ли?
Корвейн замер на мгновение:
— Ты что, подслушивала? А ты знаешь, что подслушивать нехорошо?
— А ты знаешь, что соблазнять невинных девушек нехорошо?
Корвейн прищурился:
— Рони, если бы я хотел тебя соблазнить, я это бы уже давно сделал. А то что ты подслушала — это был глупый трёп. Я не спешу делиться сокровенными чувствами с приятелями.
Да, да, конечно. Очередной маг пытается запудрить мозги наивной мне.
— Как бы то ни было, Корвейн, я больше никому не верю. А магам особенно.
Корвейн хмыкнул: ну да, после всего, что я ему рассказала трудно представить мою недоверчивость.
— Ладно, пойдем, провожу. Пока опять во что-нибудь не вляпалась.
Он помог мне подняться на ноги, потянув за руку. Задержал мою ладонь в своей, вызвав у меня смущенный румянец на щеках. Даже разозлилась на себя: вот только что зарекалась не иметь никаких дел с магами, а сама млею от случайного прикосновения. Отняла свою руку, проворчав:
— Не надо так смотреть на меня, Корвейн. Иначе я вновь обвиню тебя в попытке соблазнения.
Он рассмеялся:
— Я даже еще и не пытался. Но настойчивость, с которой ты намекаешь на соблазнение, мне нравится.
Мы как раз подошли к зарослям сирени, за которыми уже начинались дорожки студгородка. И в тот момент, когда я уже готова была ринуться сквозь кустарник, Корвейн привлек меня к себе. Он целовал нежно, медленно, словно наслаждаясь каждой секундой. В первый момент у меня даже ноги задрожали. На задворках сознания мое благоразумие вопило о том, что это маг! Что верить им нельзя! И я соглашалась с ним, но вырываться не спешила. Еще одно мгновение блаженства, еще одно касание губ, еще немного нежности и неги…