Когда расцветает опал
Шрифт:
Светящейся ладонью Глебова дотронулась до ушиба и царапины, те исчезли.
Рядом с тропой шагала послушница Маиса. Одна из ярых противниц «опалового проклятья», как за спиной судачили о беглецах с королевской казни. В руке злодейка сжимала острый булыжник, словно заточенный для «особенных целей». Попади такой в тело, простым синяком не отделаешься.
— Опять выгуливаешь отродье, — скрипела дерья. Молодая, едва ли старше Глебовой, она руководила сбором урожая с овощных грядок. Ходила вдоль рядов и наблюдала, хорошо ли работают каорри? Вдруг воруют плоды? Невысокая — макушкой Саше доставала до плеча — и полная, с двумя подбородками на лице, Маиса доносила мудрейшему о любом проступке и требовала
Обычно садовница молчала, избегала ссор. Не ввязывалась в бесполезные перепалки, берегла силы и уходила в спальню. Если спорить с каждым «доброжелателем», то что останется в душе кроме гнетущей пустоты?
Сегодня правило не сработало. Волны ядовитой ярости Маисы хлынули через рубикон, растворили защиту. Саша должна принять меры сейчас, иначе будет поздно. В следующий раз послушница приведёт столь же дурных подруг, и тогда… забыть!
Этого «тогда» не будет.
— Злобной? Это кто здесь злобный? Играющий с бабочкой ребёнок или взрослая, бросающая в него камни дерья? Нападающая на слабого?
— Зло надо убивать на корню! Вырезать до основания, чтобы остальных не тронуло!
— Кого он трогал? Никого! Только вы его задеваете!
— И будем дальше! Мы все! Пока не добьёмся своего! — рубиновые глаза отмеченной стихией огня помутнели, — если я увижу его одного, то задушу без колебаний! Накину шарф и затяну петлю! Или столкну в глубокий овраг! Могу и камнями забить, как лесного зверька! Ты, жалкая жемчужница, мне ничего не сделаешь! Только лечить умеешь!
В душе Глебовой кипела ярость. Не всепоглощающий огонь, а холодные волны, благодаря которым разум оставался чист. Маиса не шутила. Она и другие послушники вправду убьют Коррана, едва появится шанс. Значит, пора преподать суровый урок. Время слов осталось позади.
Резким броском Саша вцепилась в руку обидчицы.
— Что?
— Ты рада, что сделала ребёнку больно. Очень рада, — вкрадчиво говорила лекарица, — ты гордишься собой, чувствуешь собственную важность. Сердце бьётся быстро и ровно… но что это? Ритм ускоряется, становится рваным. Кровь расширяет сосуды, те разбухают и вот-вот готовы лопнуть. Ты хочешь вдохнуть, но грудь будто сковал обруч. Голова кружится, перед глазами мелькают тёмные круги, в горле скопилась вязкая слюна и…
Злодейку стошнило на тропу.
— Прекрати! Пожалуйста! — лицо дерьи опухло, обрело лиловый оттенок, — прекрати!
— Ах, теперь ты говоришь пожалуйста! Теперь ты просишь! Почему я должна тебя жалеть? Ту, что мечтает убить моего сына?
— Клянусь, что близко не подойду к нему! Клянусь всем, что у меня есть!
Маису окутала серебристая дымка.
— Обет впечатан в тело. Не советую нарушать.
Глебова отпустила послушницу. Та упала на живот и согнулась в судорожных приступах тошноты. Отдышавшись, кое-как поднялась и, отчаянно шатаясь, побежала к вратам в крепь. Через шаг оступалась и что-то бессвязно лепетала, как пьяная. Через час отмеченная стихией огня отойдёт и увидит руке татуировку: белое перо с острым концом. Нарушит слово и познает иную сторону могущества Авиты. Пожалуется ли дерья мудрейшему Сваарду, доложит остальным, потребует наказания — Сашу едва ли волновало. Каорри давным-давно перешли черту дозволенного и заслужили ответных мер. Жестоких, если понадобится.
Да, в первые дни в Карвахене Глебова боялась абсолютно всего и признавала власть над собой отмеченными стихиями. Не смотрела в глаза, исполняла любые поручения, просила прощения за что угодно. Казалась себе второсортным человеком, зависящим от
О многогранных возможностях жемчужной энергии Саша догадалась давно. Сила Авиты исцеляет, возвращает едва ушедшую душу — это знали все. Но, стоит изменить её направление, результат будет иной. Ещё давным-давно так дерья помогла Стеллану на вершине башни в новогоднюю ночь. Погрузила врага в коматозный сон. Если потребуется, то она сделает это снова. Суровый быт заставил принять условия игры на выживание. Семья — единственное, за что садовница была готова отдать всё. Пусть только попробуют причинить боль. Хватит.
Внезапно Глебова ощутила, как что-то крепко сжимает её за ногу. Вцепившись в штанину, Корран бесшумно плакал. Дрожал и плакал.
— Ох, Кори, — Саша опустилась на колени и обняла сына, — прости меня, пожалуйста. Прости за всё. Я стараюсь, но пока не получается быть для тебя хорошей мамой. Постоянно ошибаюсь и… Скоро у нас всё будет хорошо. Совсем скоро. Мы покинем это место и будем жить в золотом краю, где тебя никто не обидит, и будет много-много друзей. Ты веришь мне? А? Веришь?
Дерья до боли прикусила губу и посмотрела на гору, в облачной дымке слово выбитую из свинца. Разборки затевают взрослые, а страдает ребёнок.
— Верю, — едва слышно прозвучало в ответ.
— Спасибо. Даю слово: я сделаю всё, чтобы наши мечты сбылись.
Сразу после схождения трёх лун они покинут орден. До рассвета сбегут или прорвутся с боем — как будет угодно стихиям. Лепестки драгоценных деревьев дадут фору в сражении с могущественным врагом.
— Пойдём, нам ведь надо узнать, как Салдан перехитрил пиратов?
— Да! — шмыгнул носом Корран, — да!
***
Долину цветного ветра Саша и Корран покинули задолго до заката, не только из-за грозы. Сегодня в крепи был особенный и торжественный день — свадьба. Первая свадьба за два года. Пять семерик назад одна из послушниц родила дочь и, сегодня, чётко в положенный традициями день готовилась связать судьбу со стражником, который входил в ближний круг Сваарда. Вечером в шатре соберётся весь орден. Будет шумно и опасно, для мальчика. Благовония, ром и вино в изрядных количествах кого угодно сведут с ума.
Около врат в подземное жилище толпились каорри. Гомонили, сыпали шутками. Одни расставляли мебель, другие выносили посуду, третьи украшали луг чучелами буревестников. Кто-то репетировал поздравительные песни и танцы. М-да, кто-нибудь точно наговорит гадостей. Встречи с Маисой хватило по горло.
С неба сыпалась изморось, камень озаряли грозовые вспышки.
Глебова замедлилась, свернула с тропы в заросли клевера. Послушники боялись укусов пчёл и шмелей, летающих над розово-белыми венчиками, и не ходили на луг. Помнится, одно из первых свиданий на чужой земле Саша и Стеллан провели среди моря зелёных трилистников. Дерья учила плести венки; до заката солнца влюблённые искали счастливые веточки и гадали, какую мечту исполнит четырёхгранный лист…
— Мы идём через тайный ход? — прошептал Корран.
— Да. Так интереснее.
— Угу!
Мирно жужжали пчёлы, не торопясь улетать из-за редкого дождя. Капли собирались в травяных сердцевинках и алмазными гранями преломляли свет исчезавшего среди туч солнца. Поляна будто пахла летом и свободой, и на секунду отмеченной Авитой показалось, что она вернулась в привычный мир. Гуляет с сыном в любимом парке и ждёт, когда с работы вернётся супруг. Скоро они сядут ужинать, уложат сына спать и ночью будут наслаждаться друг другом. Да, смешно, такие мечты даже пятилистник не претворит в жизнь.