Когда расцветает опал
Шрифт:
В дверь постучали.
Растан отомкнул замок и впустил верховного комиссара тайной канцелярии.
— Что вы разузнали?
— Всё, что требовалось.
Ещё ночью Растан вызвал тен Пламарта и поручил к следующему вечеру собрать сведения о Сарабии. Всё, что будет полезно для переговоров.
— Хоть что-то хорошее за день.
— Я связался с нашими послами на юге, те заглянули в местный секретариат. Завтра, в полдень, князь и княгиня будут готовы к беседе через пластину, — привычно ссутулился мужчина, — я не перегнул палку с
— Нет. Ускорили ход событий.
— Данные о сарабийцах записаны здесь, — он передал тканый конверт, — на всякий случай, я не стал копировать в общую базу. Сделаю, если попросите.
— Даже так?
Арвел нахмурился, словно терзаемый сомнениями.
— Смелее! Говорите!
— Я подозреваю асана в государственной измене.
Прозвучали ли эти слова громом среди ясного неба? Отмеченный Адаром сжал губы в тонкую линию. Похоже на горькую правду.
— Собираю доказательства. Пока мало для обвинения.
Король молчал.
— Будьте осторожнее с Селимом. Как бы тен Илметтин не задумал… переворот, — верховный комиссар с трудом выдавил это слово, — он вёл с аркестанцами свой диалог. Когда все спали, встречался ночью с секретарём. Говорил об изменениях в Карвахене, настаивал на поддержке. Сегодня перед отбытием они долго беседовали в уборной, — тен Пламарт взъерошил волосы, — Селим часто шлёт письма сосланному Эрдану тен Маршеллу, моему предшественнику. Странные траты, пересечения с неблагополучными каорри — я веду список. Проверю последнюю зацепку и затребую арест. Или уничтожу всё, что собрал.
— Действуйте.
— Благодарю за доверие.
— Свободны.
Закрыв дверь, Растан положил чехол с пластиной на стол.
Бездействие асана в переговорах подтверждало страхи Арвела.
Зашуршала гардина. Из-за лавандовой ткани появилась Айлин и, нахмурившись, присела в кресло. Советница по особым вопросам знала тайный ход между спальней и кабинетом. Пользовалась, если монарх задерживался или работал над чем-то важным.
— Я всё слышала. Тен Пламарт прав, слишком много совпадений, — она пожала плечами, — практически уверена, у Селима свои планы на Карвахен.
— Я не могу сместить второе лицо в государстве без веских оснований. Дворец и так считает глупцом, бездарным в переговорах.
Дерья дотронулась до руки короля.
— Если я помогу? Осторожно прослежу за ним? После ты сам решишь, как поступить.
— Ты сделаешь это? Пойдешь на риск?
— Для тебя — да.
Впервые за день Растан по-настоящему улыбнулся. Хоть в чьей-то искренности монарх был уверен.
Глава 6. Одинокая невеста
— А сегодня мы пойдём гулять? Снова в волшебный лес? — Корран аккуратно затягивал шнурки на тёмно-серых ботинках, — к блестящим деревьям?
— Понравились? — Саша собирала корзинку с едой. Помимо вишнёвых пирожков на обед Ильхан принёс отварных овощей и куриного пирога. В отдельной чашке был сливочный соус,
— Очень! Таких нигде нет! Они… они светятся и словно разговаривают с нами!
— Это верно, — заброшенный сад в Архаре казался тенью долины цветного ветра. Бледной, постепенно уходящей в забытьё и беспамятство. Как в дневнике писала мама: когда сельвиолит погаснет, с деревьев облетят листья. Минует год, и от священной рощи останутся посеревшие пеньки. Спустя ещё один на земле на месте корней зачернеют колодцы, и на столицу падёт засуха. Вот только жителей мятежного города наследие и заветы предков не интересовали, — обязательно пойдём. И сказки возьмём, у озера почитаем.
Мальчик радостно подскочил:
— Ура! Ура! Я узнаю, как победил пиратов Салдан-путешественник!
— И я тоже. Весьма интересный герой, умный и смелый, — дерье персонаж напоминал известного по детству Синдбада-морехода, — давай поторопимся, пока стервятники не слетелись, — вполголоса добавила Глебова.
Часы показывали полдень. Лучшее время, чтобы спокойно покинуть крепь.
Облака, похожие на взбитые сливки, разливались по небу и над скалами обретали сиреневую густоту грозы. Пики тонули по мгле, рассекаемой едва заметными серебряными искрами; сильно пахло дождём. В перевале буйствовала непогода, рокотал гром. Значит, к вечеру отголоски ливня накроют орден, и сад надо покинуть раньше.
Шатёр пустовал. Трепетал на ветру брезент, голоса не доносились. Каорри только собирались устроить обеденный перерыв.
— Ух ты! Какая красивая!
Над золотистыми одуванчиками порхала бабочка с четырьмя крыльями яркого рубинового цвета, размером с ладонь, с которых сыпались ручейки мерцающей пыльцы. Насекомое прилетело не иначе, как из долины волшебного ветра. Иногда над горой порхали фантастические птицы, а по лугу бегали лисицы и прыгали зайцы всевозможных цветов.
— Догоняй!
— Поймаю! — побежал Корран, — поймаю!
— Лови!
Саша с улыбкой наблюдала, как сын играет с летающей кудесницей. Забавно прыгает и, хохоча, тянет руки ввысь. В ордене было крайне мало причин для радости, пусть малыш повеселится хоть так. О каком нормальном детстве может идти речь, если все видели в четырёхлетнем мальчике «угрозу мирового масштаба»? Ему бы с ровесниками общаться, замки из песка строить, в реке купаться. Словом, играть и познавать мир, а тут…
Кстати, об угрозе.
Только нечисть помяни, она появится. Подкараулит, подобно древнему проклятию выползет из тени и нападёт со спины. Почему всем так неймётся совершить зло?
— Ох!
Увесистый камень ударил Коррана в плечо. Другой просвистел в сантиметрах над головой, третий угодил в шею.
Испуганный мальчик упал. Кое-как встав, побежал назад и спрятался за мамой.
— Больно?
— Нет, — было сказано сквозь слёзы. Сизые перья, вышитые на воротнике рубашки, заалели.
— Сейчас всё пройдёт.