Когда рушатся троны...
Шрифт:
— Ты меня только за этим вызвал?..
— Только за этим! Ты же мой первый друг.
— Спасибо за доверие и до свидания! Приятного аппетита…
— Выйдем вместе. Я подвезу тебя. У меня заседание совета министров.
Заседание совета министров не было посвящено расстройству как-то уж очень быстро пришедшего в упадок железнодорожного транспорта, не было посвящено голоду, начавшемуся в отдаленной горной провинции, не было посвящено прямо-таки чудовищному превышению бюджета, грозившему банкротством, а было посвящено выработке мер борьбы с контрреволюцией.
Дон Исаак еле высидел эти два с половиной часа. Он испортил несколько листов бумаги, рисуя женские груди, женские бедра и ноги…
Вернувшись домой, облачившись в смокинг, вдев в петличку орхидею, пообедав без всякого аппетита и захватив оба футляра, поспешил к Зите.
Он предвкушал уже, как она встретит его, вся просвечивающаяся, в чем-то легком, воздушном, и был весьма разочарован, увидев ее забронированную в глухое серое английское платье. Но был еще клочок надежды: она помучит его, а потом…
— Вот… Я привез…
— Покажите!..
Дон Исаак раскрыл оба футляра.
Эффект получился в буквальном значении ослепительный. Султан, как живой, трепетал, и, как живые, горели сотни украшавших его бриллиантов. Он затмевал собой колье, хотя и оно было царственно прекрасно.
Зита не обнаружила особенного восхищения.
— Что? Вам не нравится? — воскликнул дон Исаак с яростью отчаяния.
— Нет… отчего же…
— Но… но вы их принимаете? — как-то неуверенно спросил Абарбанель.
— Принимаю… — и чуть-чуть дрогнула линия губ, а глаза вдруг стали синие-синие из серо-зеленых.
Все это было для дона Исаака изрядной порцией ледяного душа. Он двинул в бой последний резерв.
— Что же касается трех миллионов швейцарских франков, эту сумму я приказал моему банку перевести на ваше имя в Париж на дом Ротшильдов, улица Лафит… Я честно выполнил все мои обязательства…
— И удивились, застав меня так, как я есть… Вы хотели бы меня видеть более «транспарантной», не так ли, дон Исаак? Я угадала?..
— Это не трудно было угадать, — глухо ответил он, потупившись, покраснев и тяжело дыша.
— Дон Исаак, вы имели дело с капризными женщинами?..
— Никогда! Они подчинялись моим капризам!.. До сих пор… Вы же, вы первая…
— Вот видите, как это интересно! По крайней мере, не банально… Так вот, дон Исаак, исполните мой последний каприз, и тогда я буду для вас — «транспарантная».
— Чего же хотите еще? — с полуотчаянием, полумольбою спросил он.
— Хочу иметь обе короны…
— Опять? Ведь я же вам докладывал, что цена их вовсе уж не так велика! За стоимость этих двух принадлежащих вам футляров можно иметь целую дюжину таких корон.
— Я хочу иметь только две…
— Угодно вам получить их либо чеком, либо в драгоценных камнях? Только оставьте в покое эти короны…
— Вот именно, я не хочу оставить их в покое! Каприз! Каприз
— Вы считаете неизбежным их приход к власти?
— А вы — разве нет? Вы только сами себе не желаете сознаться в этом. Итак, господин министр?
Дон Исаак беспомощно развел руками.
— Ничего с вами не поделаешь, вы способны убедить кого угодно и в чем угодно. Завтра я сложу к вашим маленьким очаровательным ножкам обе короны династии Ираклидов. А вы, вы завтра будете «транспарантная»?!
— Я уже сказала…
— И без всяких новых капризов?
— Без всяких но… и без всяких новых капризов!
35. В КАФЕ-ШАНТАНЕ
— А теперь давайте посплетничаем… Что нового в большом свете? Я так теперь далека от всего… Как поживает премьер-министр?
— Ах, он по уши влюблен в свою Менотти.
— Танцовщицу из «Варьете?»
— Да.
— Интересная?
— Очень! Красивые ножки, и она вся такая гибкая, пластичная… Маленькая хищница…
— Маленькая?
— Да. Приблизительно вашего роста. Разве немного повыше. И тело такое же, точеное…
— Вот как! И что же, Шухтану этот хищный зверек обходится недешево?
— Он тратит на нее безумные деньги…
— Разве он так богат? — с наивным личиком спросила Зита.
— Что такое — богат? — пожал плечами дон Исаак. — В распоряжении премьер-министра громадные суммы… Но вот на днях был любопытный трюк… После «Варьете» он кутил с Менотти у Рихсбахера. Менотти подвыпила и с такой милой шантанной развязностью говорит ему:
— Ну вот, мой друг, ты теперь у власти и можешь все. Дай мне титул маркизы… Это красиво заучит — маркиза Менотти! И ты понимаешь, мой милый, — тут она кошечкой прыгнула ему на колени и поцеловала, — имея титул маркизы, я буду везде получать выгодные ангажементы. За мной будут охотиться. Я закажу себе диадему с короной… У меня везде будут короны — и на кровати, и на дверцах автомобиля и… на… ну, да ты знаешь, на чем…
— Нет, это действительно забавно, — смеялась Зита.
— Слушайте дальше! Бедный Шухтан, как на иголках, слушает, слушает эту болтовню и, наконец, собравшись с духом, говорит:
— Дорогая моя, ты знаешь, как я тебя люблю… Требуй, чего хочешь, но только не этого!..
— А я хочу быть маркизой! — упрямо твердит она, болтая ногами.
Он пытается объяснить:
— Видишь ли, у нас республика, а в республике не принято жаловать титулы…
— Врешь, во Франции тоже республика, а сколько там графов, маркизов, герцогов!..