Когда сбывается несбывшееся… (сборник)
Шрифт:
Утром она собрала все наброски, пересмотрела их и села за компьютер, чтобы быстрее отпечатать и отправить Виктору, как договаривались. Но… Случилось то, что случается довольно часто в наш технический век с хрупкой электроникой — компьютер завис. Ирина стала нажимать клавиши и компьютерный помощник — симпатичная киска, многократно умножившись, заняла почти весь экран, превратившись в какое-то непонятное существо, которое можно было назвать «многокошкой»…
— Приехали, — вырвалось у Ирины. — Она судорожно начала нажимать
— Вить, привет, это я… Компьютер завис, — обрадовала коллегу Ирина.
— Может, ненадолго? — отозвался тот.
— Не знаю…
— Может, тогда по факсу вышлешь рукопись?
— Во — первых, у меня черновые наброски, никто не разберет мои каракули. А, во-вторых, факса у меня нет. Не заработала еще на него…
— Ладно, — сказал Виктор, — перезвоню через полчаса…
Но и через полчаса ничего не изменилось.
— Ну, как дела? — вновь поинтересовался встревоженный Виктор.
— Все так же… Ну, не ругайся… Выход все-таки есть, — обнадежила собеседника Ирина, поглядев на шкаф с пылившейся на нем под самым потолком печатной машинкой…
— Какой? — обрадовался тот.
— Сделаем так: я сейчас засяду за печатную машинку. Потом сбегаю на почту — отправлю факс. Почта — рядом с домом, только дорогу перейти… Часа через два текст будет у тебя.
— Ирочка, ты прелесть… Я твой должник.
Ирина подставила стул, сняла тяжелую машинку. Поставила ее на стол, вышла за тряпкой. Затем стряхнула пыль с печатной машинки. Это была немецкая «Оптима», с которой Ирину связывало много воспоминаний.
Она обняла ее, как одушевленное существо, положив на нее голову…
— Ну, что? Тряхнем стариной? — и быстро-быстро застучала по клавишам…
К счастью, на почте в нужном окошке не было очереди. Почтовая работница быстро отправила факс.
Выйдя на улицу, Ирина подошла к киоску с хлебом, накупила разнообразной выпечки и направилась домой. Она перешла дорогу с интенсивным движением транспорта и уже находилась в двух шагах от дома, когда вдруг сильно поскользнулась на тротуаре. Ей даже показалось, что в ноге что-то хрустнуло, когда она падала…
…В окошке травмопункта, расположившегося при районной поликлинике, регистратор, не оторвав даже взгляда от журнала с дежурными записями, потребовала у Ирины паспорт и страховой медицинский полис.
— Ой, а я полис забыла, — спохватилась Ирина, протягивая в окошко паспорт, и стоя на одной ноге в зимнем ботинке, а другую — в толстом шерстяном носке, держа в воздухе.
— Как это забыли? — метнула в сторону Ирины недружелюбный взгляд пожилая женщина.
— Ну, понимаете, я почти в шоковом состоянии от боли…наверное, перелом… — оправдываясь, говорила Ирина. — Но ведь в паспорте все написано,
— Да вы тут все с переломами и … в шоке — неизвестно от чего, — по привычке безразлично отозвалась регистраторша.
— Мам, я сейчас съезжу домой и привезу полис… — присоединилась к разговору Алина.
— Да-да, дочка сейчас привезет полис, — заверила регистраторшу Ирина.
Одна мысль о том, что из-за какой-то пластиковой карточки она не сможет попасть к врачу, приводила Ирину в ужас. К тому же, сильная боль делает нас беспомощными и не способными в адекватной форме давать отпор тем, кто, пользуясь нашей слабостью, откровенно хамит нам…
Регистраторша нехотя и лениво выписала талон.
Ирина, поддерживаемая дочкой, допрыгала до кабинета, у которого собралась огромная толпа «страдальцев».
Какой-то мужчина встал, уступая Ирине место.
Усадив маму, дочка собралась ехать за полисом.
— Не торопись, будь осторожна, так скользко на улице, — напутствовала Ирина дочь. — И захвати что-нибудь попить и почитать. Я чувствую, это надолго…
Отпустив дочку, Ирина огляделась по сторонам, рассматривая соседей по несчастью.
Прислонившись к стене, стоял паренек лет шестнадцати. Его привела мать, подозревая, что у сына сломана ключица… У него как-то странно и неестественно «зависло» плечо.
— Вот, поскользнулся на улице, — оповестила она собравшихся, занимая очередь и как бы требуя сочувствия от окружающих.
Еще были две старушки, одна из которых привела другую с повисшей, как плеть рукой. Та из них, что была здорова, склоняла плохо убранные улицы вместе с московским мэром и химическими реагентами.
— Вот вчерась по телевизеру сказывали… Закупили какуй-то химию…каких-то реагентов, — говорила старушка, делая в непонятном для нее слове ударение на букву «а». — Закупили на тыщи, а они все погнили… Сыплют-сыплют энти белые шарики, а толку нету… Люди падають шибко…
Еще были трое абсолютно здоровых, но подвыпивших парней, которые пришли за компанию вместе со своим четвертым — сильно избитым другом. Их начала ругать вышедшая из кабинета медсестра за то, что они сидят в медицинском учреждении, не снимая верхней одежды…
Еще был старичок, понуро сидевший, досушивая на воздухе зажатый металлическими зажимами рентгеновский снимок ребер…
Какой-то не совсем трезвый парень стоял под дверью кабинета и оповещал всех собравшихся, что он пойдет без очереди, потому что ему будут зашивать палец… С ним были готовы устроить потасовку четверо неразлучных друзей в кожаных куртках и черных вязаных шапочках…
Какая-то женщина возмущалась, что туалет закрыт на замок, а она уже четыре часа здесь сидит…
Под дверью врачебного кабинета в «Травмопункте» образовался некий социум, который жил своей жизнью: возмущался, охал, вздыхал…