Когда случается невозможное. Том 1
Шрифт:
Наверное, если бы я за последние дни ела что-то помимо фиолетовой картошки, то меня бы стошнило. Но осознавший наше бедственное положение желудок решил не выпендриваться и попробовать смириться с местной едой. Видя мои затруднения, Лимар принёс стакан воды. С ней дело пошло лучше. Злак, напоминающий на вид бурый рис, на поверку им и оказался. Или чем-то настолько похожим, что я решила не заморачиваться с терминологией.
– Почему еда чёрная? – с тоской спросила я, помешивая ложкой сомнительного вида рагу.
– Так оно с морскими гадами, – охотно пояснил Натар.
Гады должны сидеть в тюрьме, а не плавать в еде. Я морепродукты не любила совершенно: ни креветки, ни мидии,
Уверенно отодвинув рагу и компот, я поела пустого риса и с опаской закусила булочкой. Она, кстати, оказалась сладковатой и вполне питательной.
– Ты что, не будешь? – с искренним изумлением спросил Лимар, указывая на мою почти нетронутую порцию чёрного варева.
– Нет, спасибо. Привкус странный. Да и рыбу я не люблю, – ответила ему.
– Привкус – это от травки, феардрайочты, – сказал Натар.
– Как?
– Феардрайочта, такая трава, повышающая скорость восстановления магических сил, в Ковене её используют как приправу. Я поначалу тоже не ел, а потом ничего, втянулся. Мы её феарой называем, если укорочено, – пояснил Лимар. – Так ты правда не будешь? Вон какая тощая. Есть надо.
И этот туда же. Вот дался им всем мой вес. Я и так ем, причём много, просто не толстею. Зато стоит пару дней понервничать, как сразу минус два кило. Бабушка меня даже на глистов и паразитов проверяла. Всё в порядке, просто такой метаболизм.
– Нет, ешь сам, если хочешь.
Лимар хотел. Они с Натаром честно поделили порцию на двоих. Лиля отдала ещё и половину своего рагу, вторую съела сама, но без особого восторга.
– У них тут вся еда с этой феарой. Я первый день вообще есть не могла, на второй кое-как поклевала… Сегодня уже получше, даже обратно не просится, – улыбнулась Лиля. – Если ты рыбу не любишь, то нелегко тебе придётся. Они тут в основном только ею и питаются, говорят, что она лучше усваивается и помогает увеличивать резерв… при длительном употреблении.
– Ерунда, просто рыба тут в море дармовая, а скот выращивать дорого и негде. Птичник есть, но птицу дают только по праздникам, – прокомментировал Лимар.
– А эта феара или ферула, как её ещё тут называют, в сыром виде воняет зверски. Запах напоминает смесь навоза, серы и переваренной капусты. В процессе готовки зловоние меняется на вот этот душок, – брезгливо передёрнула плечами Лиля. – Ты бы знала, до чего она въедливая! Вкус во рту ещё несколько часов после еды остаётся и не удаляется даже полосканием, а запах держится около суток, то есть в текущих условиях не выветривается вообще. Добро пожаловать в вонючий новый мир!
– Неужели эта феара или ферула настолько полезна? – изумилась я.
– К сожалению, – вздохнула Лиля и отодвинулась от стола, – После неё все жуют синий корешок, который убирает неприятный запах и привкус. Вот видишь, рядом с булочкой маленький кусочек? Это он.
– Лимар, а почему кровать такой формы? – задала я следующий волнующий вопрос.
– Так это из-за клопов, – флегматично ответил он, а я вздрогнула всем телом. – О, это знатная история. Лет триста назад двое магов повздорили, и один на другого наслал постельных клопов. Искусанный колдун долго пытался вытравить их магией, вот только насекомые к ней приспособились и начали
– Но самих клопов уже нет? – на всякий случай уточнила я.
– Нет, истребили, – хохотнул Натар.
– Лиля, а кроме феары этой чего ещё опасаться? – перевела я взгляд на «бывалую» приятельницу.
– Насекомых боишься? – с интересом спросила Лиля.
– Допустим, – с плохим предчувствием ответила я.
– Представляешь себе мухоловку? Такая дрянь многоногая, любит под ванной жить. Так вот, тут у них такие же водятся, только размером с ладонь. Сами по себе ползают, насекомых едят, тараканов всяких. Людей не трогают, не кусаются, не ядовитые. За сотни лет проживания в Ковене мимикрировали под местные камни и теперь отливают голубизной. Я пару раз такую в темноте встретила, визжала так, что чуть не охрипла. Но сейчас уже ничего, привыкла. Я свою Иркой назвала, была у меня такая мокрица знакомая на селе, вот прям очень похожа, один в один. А с этой мы уже подружились. Я ей как-то сама муху отнесла, она выползла и угощение схарчила. Спасибо, конечно, не сказала, но от Ирки я другого и не ожидала, – пожала плечами Лиля.
Меня передёрнуло. Вонючая еда и многоножки размером с ладонь. Одна новость круче другой.
– Нужно дойти до магистра Иролеса, чтобы он обучил Катарину языку, – сказал Лимар, когда мы закончили с едой.
Сейчас мы общались на смеси нашего и их языков, особенно непросто приходилось Лиле. Её уже обучили, поэтому братьям она отвечала на общем, как тут называли язык, а мне – на русском. К счастью, все друг друга понимали.
Обучение заняло буквально несколько минут. Немолодой худощавый маг с обведёнными чёрным карандашом глазами надавил мне на виски, что-то пробормотал, меня окутала магия Тьмы, пропитала насквозь, тёмной кисточкой прошлась по разуму, а затем я обнаружила, что с лёгкостью говорю на общем. Даже толком кабинет не успела рассмотреть, как меня из него выставили, буркнув что-то про дела.
– Считается, что общий, который магией можно учить, нам дали боги. Раньше-то все на разных языках говорили, но общий – он проще. Теперь его все учат, даже кто магичить не умеет. В Альмендрии ещё говорят на аристократическом. Наша знать тоже на шемальянском говорит, но никто его не учит, больно муторно. А на общем вон как удобно – все его понимают, куда ни поедешь – всюду тебе раздолье. Это боги хорошо придумали, это они молодцы, – за разговором Натар проводил нас обратно в главный холл.
После мы оделись потеплее и пошли гулять по территории Высшей Школы.
Гигантское здание в форме буквы П делилось на три части: жилое крыло справа, общие зоны – столовая, библиотека, бальный зал – посередине. И отдельно учебное крыло слева. Там находились кафедры, кабинеты преподавателей, аудитории и классы для практических занятий. Мы прошли мимо здания, и сквозь окна первого этажа рассмотрели огромный зал для тренировок, сейчас пустой.
Во дворе был разбит небольшой парк, куда выходили окна личных кабинетов преподавателей, лучших комнат общежитий, включая наши с Лилей, столовой и бальной залы. Окружали здание Высшей Школы ученические сады, огороды, открытая тренировочная площадка и полоса препятствий. Территория школы была обнесена живой изгородью из хвойного плюща. Странное бордовое растение с острыми и толстыми колючками сплелось плотным забором высотой метра три.