Когда смерть разлучит нас…

Явь Мари

Ему думалось, смерть — лучший выход. Мертвые не говорят, потому его тайна будет надежно сохранена этой женщиной. Второй плюс: Инанна, уничтожив свою «соперницу», выместит свой гнев на ней, а не на нем. В-третьих, смотря в данный момент на Айрис, создавалось впечатление, что смерть для нее — милость. Так что пусть поблагодарит его за снисхождение.

— Убить? — Хохотнула Ина, и Айрис, словно тоже углядела в его словах шутку, покривила губы в ухмылке.

— Как еще мне доказать тебе, что мои слова — читая правда?

— Убить?! — Повторила нараспев Ина, начиная откровенно смеяться. Но не весело, а зло, оскорбительно. — Что ж, теперь я уже не сомневаюсь…

— Отлично.

— Я

не сомневаюсь в том, что ты полностью заслуживаешь то, с чем я явилась сюда изначально! — Развеяла она его надежды решительно. — Я все ждала, когда ты изменишься, Брес, когда ты повзрослеешь. Когда станешь мужчиной в полном смысле этого слова. Твои постоянные измены и все новые и новые прихоти терпеть было нелегко, но сносно. Но я не стану и другим не позволю терпеть в тебе малодушие, подлость и непомерную низкую гордыню.

— Не станешь… не позволишь… как это понимать? — Пробормотал недоуменно Брес, еще не веря в то, что в данную минуту решается его судьба. Крики Инанны обычно означали его скорое прощение.

— А понимать это следует так! Ты с этой самой секунды изгнан с небес. Тебе и это нужно объяснять? Я проклинаю все низкое, бесчестное и гадкое в тебе. А ты этим переполнен сверх меры, потому можешь считать, что я проклинаю тебя. Хочешь знать, зачем я так поступаю? Нет, причина не в твоей измене. Ее не было, я верю. Но верю не тебе, а этой женщине, которая непонятно зачем защищает тебя. Ценой своей скоротечной, нищенской, убогой жизни. То есть самого дорогого, что есть у человека! И почему, объясни мне, почему же злодейка, заставившая тебя пойти против твоего желания и совести, кажется мне благороднее, смелее и честнее, чем ты, бог? Думаешь, ты достоин носить это слово, этот венец? Думаешь, люди должны тебе поклоняться? Да самая жалкая из этих людей лучше тебя, Брес. Лучше! — Обличающе кричала Ина, тыкая пальцем в Айрис.

— Брось, ты же так не думаешь на самом…

— Все, что я слышу от тебя — сплошные оправдания! Тебе стоит многому научиться. Признавать свою вину, к примеру.

— Моей вины нет в том, что…

— И остальные со мной, несомненно, согласятся. С этих самых пор ты изгнанник, Эохайд Брес. И ты не сможешь вернуться до тех пор, пока не искоренишь свои гнусные пороки. Давно пора было заняться твоим воспитанием…

— Ладно-ладно, не горячись, Ина, я же знаю, ты не серьезно. — Поспешно проговорил Брес, решая для своего же блага, наступить на гордость: — Я уже все осознал и раскаялся.

— Мое слово твердо. Ты не вернешься в круг своей божественной семьи до тех пор пока… — Она задумалась, восстанавливая дыхание. — Раз ты так не ценишь человеческие самоотверженность и смелость, раз для тебя растоптать женщину — ничего не стоит, твоим проклятьем будет прибывать на земле до тех самых пор, пока ты не спасешь пятерых из них. Пять женских душ.

— Пять душ..? спасти..? Что?!

— Но это, конечно, еще не все. Ты! — На этот раз она обратилась к онемевшей Айрис. — Твоя храбрость достойна похвалы, однако не думай, что я прощаю тех, кто перешел мне дорогу. Я не милосердна, и люди знают это, потому и трепещут. Я не стану противиться своей сути из-за того, что чистота твоего сердца и отвага меня растрогали. Потому следующим пунктом проклятья будет твое непременное участие в нем. — С этими словами Инанна протянула к ней руку. И когда ее ладонь легла на щеку Айрис, девушка болезненно вздрогнула. — Ты станешь отличным напоминанием того греха, за который он расплачивается. Олицетворением совести, которой у него никогда не было. Ты будешь как эриния, безжалостно преследовать его весь срок наказания… Однако, я знаю, как тяготит человеческую

душу земная жизнь. Потому, дабы твоя душа не превратилась раньше срока в тень, нить твоей жизни будет перерезаться на двадцать первом году. И так из раза в раз, пока пять женских душ не обретут покой в небесных чертогах вопреки приговору судьбы. — Инанна остро ухмыльнулась. — Кажется, ты тоже заинтересована в том, чтобы это закончилось как можно скорее.

Не было никаких страшных заклинаний, дыма и запаха серы. Просто в один миг, торжественно озвучив свой приговор, Инанна исчезла, выглядя при этом вполне довольной собой.

Брес не видел в ее пересыщенных негодованием глазах сожаления или быть может тоски… хотя бы ее предчувствия! И он не верил, отказывался верить, что от него можно так просто отречься!

Потому он еще долго стоял посреди зала, слушая нарастающий гул голосов. И только спустя минуту понял, что обступивший его шум — не рев внутренних гнева и возмущения.

— Господин. — Коснулся кто-то его плеча. — Ваша невеста… кажется, вам стоит поспешить за ней…

Брес даже не посмотрел на говорившего, повернувшись в сторону Айрис. Но девушки уже не было рядом, потому, все еще растерянный, но желающий покарать виновницу, он рванул следом. Всеобщее недоумение провожало его многоголосым ропотом.

Нагнать несносную Эохайд сумел лишь у ворот, тут же бесцеремонно хватая ее за предплечье.

— А теперь можешь начинать моли…

Его дикое рычание перебила оглушающая пощечина. Ладно, такой аргумент трудно переспорить, особенно тому, кто на женщину руку ни разу не поднял.

— Да как ты…

Больно! Проклятье!

Резко выдохнув Брес, подвигал челюстью, пытаясь привыкнуть к ощущению, которое раньше казалось ему чем-то фантастическим. Боль? Нет, только не в его жизни. А о том, что боль когда-нибудь обожжет его лицо, он и вообразить себе не мог.

— Убирайся. — Процедила холодно девушка, швыряя ему монету. Та отскочила от его груди, падая в грязь.

— Да ты ума лишилась?! — Прокричал ей в спину Брес. Процедив сквозь зубы ругательство, он наклонился, чтобы поднять идола, после чего бросился за Айрис. — Тебе не мешало бы… — Он вновь дернул ее назад и на этот раз перехватил женскую руку прежде, чем та успела угостить его очередной оплеухой. — Не мешало бы упасть на колени и умолять меня пощадить твою жизнь!

— Упасть на колени? Да я буду последней, кто признает тебя достойным этого! — Ответила с жестокой насмешкой Айрис, вырывая свою руку. — Ты и раньше-то этого не заслуживал, а теперь, стоя на земле, а не на небесах… чем ты отличаешься от обычного подлеца?

— Тем, что я необычный!

— Катись в тартар, там тебя по заслугам оценят!

Она вновь стремительно пошла вперед. Брес вновь последовал за ней.

— Да вы обе не в себе! Делать меня козлом отпущения?! Ты сама притащила меня сюда! Я не напрашивался тебе в спутники! Если бы не твоя задетая гордыня и желание примитивной мести, ничего этого не произошло бы! И ты и я жили бы счастливо, не зная друг о друге! Обвинять во всем произошедшем ты можешь только лишь себя!

Айрис остановилась, резко оборачиваясь. Ее темные глаза сверкали.

— Ты понятия не имеешь, что я сейчас испытываю. Обвинять? То, что творится в моей душе не так называется! Я презираю себя за то, что доверилась тебе. Почему же при заключении договора ты не предупредил о том, что если дело дойдет до разборок с твоей любовницей, ты трусливо отступишься?

— Не называй меня трусом. — Проворчал недовольно Брес.

— Не понимаю, что она нашла в таком слабовольном, самовлюбленном подлизе?