Когда сорваны маски
Шрифт:
Некоторое время я безуспешно пытался разглядеть, сидел ли кто-нибудь в машине, а потом пробежал глазами статью. В скупых и довольно корявых фразах журналист сообщал, что переехавшего в Мёлле миллионера зовут Якоб Бьёркенстам, что он предпочитает держаться в тени и купил дом в глубинке, потому что там его корни.
О том, что это за корни, умалчивалось.
О джипе перед отелем с уличным ресторанчиком также не было сказано ни слова. Автор статьи Тим Янссон работал в газете еще при мне, коллеги называли его Щенок, и я считал его никуда не годным репортером. Имя фотокорреспондента, Бритт-Мари Линдстрём, тоже показалось
Я показал газету Арне:
– Вот автомобиль, который я видел в Хёганесе, и парень, который преследовал девочку.
Арне пробежал глазами статью:
– Ну и что нам это дает?
– Не так уж и много, – согласился я.
Мы совсем упустили из виду стоявшего рядом с джипом главного героя материала. В отличие от девочки. Она только что вернулась из душа и взобралась ко мне на колени, когда вдруг в поле ее зрения попал снимок. Громко вскрикнув, девочка тут же убежала в гостиную, бросилась там на кровать и с головой накрылась одеялом. Я пошел за ней и попытался успокоить, что оказалось непросто, ведь я не имел почти никакого опыта общения с детьми.
– Пойдем на кухню, – утешал я ее. – Уж лучше сидеть там со мной и Арне, чем дрожать здесь одной под одеялом. Они сюда не придут, никто не знает, что ты здесь.
Арне достал из морозильника брикет мороженого и, пока малышка ела, внимательно перечитал статью несколько раз. Из динамиков лилась песня «Такова жизнь». Арне бурчал себе под нос и заметно нервничал. Статья и в самом деле мало что нам давала.
Итак, Якоб Бьёркенстам, «подпольнейший шведский миллионер сорока восьми лет». Именно так, «подпольнейший». Я невольно задался вопросом, куда смотрел редактор. Недавно Бьёркенстам купил летний дом в Мёлле. Здесь его корни, и он намеревается инвестировать немалые деньги в развитие коммуны, у которой, по его мнению, большое будущее. И никакой конкретики, ни о доме, ни об инвестициях. Зато сообщалось, что Бьёркенстам разбогател за счет каких-то махинаций на Востоке. Каких именно, не уточнялось. Вообще, складывалось впечатление, что журналист не вполне вник в суть дела, что меня, впрочем, нисколько не удивило. Вопрос о том, был ли Бьёркенстам женат или холост, опять же не затрагивался. Говорилось только, что при всем при том он остается стокгольмцем, решившим проводить летний отпуск на лоне прекрасной природы Северо-Западного Сконе.
Тем не менее на снимке Бьёркенстам выглядел даже очень неплохо. Широкая улыбка обнажала ровный ряд зубов. Густые волосы зачесаны набок, а в лице что-то неуловимо мальчишеское, что часто встречается у представителей высшего общества, независимо от их возраста. На миллионере были светлые брюки и легкий темный жакет. Ворот белой рубахи расстегнут. Выражение лица такое, будто он флиртует с фотографом.
Я отложил газету. Арне всплеснул руками, будто желая сказать: ну и что же нам теперь делать?
Я взял ладошки девочки и задумался, пытаясь сформулировать свою мысль.
– Ты его знаешь, Якоба Бьёркенстама?
Девочка глубоко вздохнула. Потом вырвала свои руки из моих и сложила на груди. Некоторое время она молча смотрела в сторону стола, где стоял компьютер Арне.
– Я искал тех, кто преследовал тебя, – сказал я. – Это их машина на фотографии.
Глаза ребенка наполнились слезами. Они катились по щекам
– Что я могу для тебя сделать? – в отчаянии спросил я.
Она, конечно, не имела об этом ни малейшего понятия. Просто встала, обошла стол и снова взобралась ко мне на колени. Когда, содрогаясь от рыданий, девочка обняла меня за шею, я почувствовал, что у меня намок воротник.
– Успокойся, мы все уладим… – повторял я, поглаживая девочку по спине, – так или иначе… Мы с Арне всегда на твоей стороне… Ты и я… Мы не так много знаем друг о друге… но мы вместе, а это не так уж и мало…
Когда малышка наконец уснула на кровати в гостиной, а Арне пошел смотреть телевизор, я сделал два звонка: Щенку и его фотокорреспонденту. В обоих случаях включился автоответчик, на который я был вынужден надиктовать, кто я такой и что мне нужно. Судя по сигналам с телефона Щенка, тот находился за границей.
Потом я сел к компьютеру и набрал имя Бьёркенстама в «Гугле». Обнаружились две небольшие статьи в Википедии: одна по-шведски, другая по-английски. Не исключено, что именно они послужили для Щенка единственными источниками информации. Содержащиеся в них сведения были скупы и поверхностны и ничего не прибавляли к его заметке. Кроме разве того, что «подпольный миллионер» сколотил свое состояние на каких-то сделках в России и Украине. Об этом Щенок не упомянул. Быть может, просто потому, что понятия не имел, где находится эта самая Украина.
Там же я нашел четыре снимка Бьёркенстама. Два из них походили на фотографии в паспорте. Еще на одном он, совсем молодой, позировал в боксерских перчатках и белой майке. Наконец, на четвертом он был в смокинге, рядом с женщиной в длинном платье. Похоже, этот снимок сделали на торжественном приеме или церемонии вручения какой-нибудь премии. «Якоб Бьёркенстам с женой Агнетой» – гласила подпись внизу.
Супруга едва доставала ему до плеча. Темные волосы миллионера были взъерошены. Эта прическа в стиле ретро, отдававшая модой шестидесятых, наверняка обошлась в целое состояние.
Глаза женщины блестели. Оба победно улыбались в камеру.
Были и другие статьи, в «Дагенс индустрии» и «Афферсвельден», но и они мало что мне прибавили. Похоже, Бьёркенстамы несколько лет прожили за рубежом.
Я по-прежнему не понимал, какое отношение имеет ко всему этому белый внедорожник. Но одно то, что он зарегистрирован в России, где у Бьёркенстама был бизнес, подтверждало существование этой связи.
Около одиннадцати часов зазвонил мой мобильник. Приняв вызов с неопознанного номера, я услышал в трубке женский голос:
– Это Харри Свенссон?
– Точно.
– Простите, что отозвалась не сразу, я была на работе… Это Бритт-Мари, фотограф… Бритт-Мари Линдстрём…
Я объяснил ей, что меня интересует снимок, который она сделала в гавани в Мёлле: миллионер Якоб Бьёркенстам на фоне белого автомобиля. Скорее даже этот автомобиль.
– Вы ведь, наверное, сняли больше. Есть еще фотографии?
– Не так много. Меня торопили. Всего-то щелкнула раз семь или восемь, в лучшем случае.
– Я не знаю, каким образом… – смутился я, – но нельзя ли увеличить изображение автомобиля, по крайней мере, той его части, где номер?..