Когда струится бархат

Чедвик Элизабет

Хельвен бросила в его сторону мимолетную улыбку.

— По-валлийски это означает «солнечный свет», мой господин. Меня назвали в честь моей прабабушки Хельвен Уэрч Оуэйн. Она была княгиней.

— Я вижу, вы можете этим гордиться, — заявил круглолицый плотно сбитый молодой мужчина, на его вялых губах заиграла горькая усмешка. — Я понял это именно так. — Он еще сильнее усмехнулся, выражение лица приобрело злобный оттенок. — Извините за мое любопытство, но ваше имя слишком необычно. Наверняка вы та самая Хельвен, с которой был помолвлен один из моих рыцарей, некий Варэн де Мортимер?

—

Нет, милорд. — Стараясь не выдать волнение, она ответила низким голосом. — Мы не были помолвлены с этим человеком. Его обвинили в заговоре и убийстве, признали виновным и... впрочем, вы все знаете не хуже меня. — Она в упор посмотрела на ле Клито расширившимися укоряющими глазами.

— Какой Варэн де Мортимер? — недоуменно поморщился граф. У него была скверная память на имена.

— Ты его знаешь, — вмешался Джоффри, — крупный человек с желтыми волосами, у него еще вечно колец на руках больше, чем пальцев. Да вон же он, посмотри, вон там справа, как раз усаживается.

У Хельвен лихорадочно застучало сердце, бешеный пульс колотился и в висках. Перед глазами на мгновение все поплыло, что не помешало ей разглядеть мужчину, занимавшего место за находившимися ниже подмостями, где рассаживались поесть люди из окружения ле Клито. Заметила Хельвен и то, что Варэн смотрит прямо в ее сторону, буквально испепеляя яростно-враждебным взглядом. Хотя обычно никто не считает голубой цвет теплым, сейчас голубой блеск глаз де Мортимера обжигал тело Хельвен нешуточным огнем. Получается, Варэн в Анжере? Господи, сделай так, чтобы это ей только померещилось!

Уильям ле Клито вальяжно облокотился о стол.

— Я принял его к себе после того, как он был изгнан из владений моего дядюшки. Я так понимаю, миледи, Варэн и ваш супруг сражались на суде-поединке во время прошедшего Рождества. Там еще были какие-то неясные взаимные обвинения, не так ли? — Он насмешливо приподнял бровь. — Не думаю, что жуткие подробности имели место на самом деле?

Хельвен опустила взгляд на свои ладони, единственное место, куда она могла смотреть без опаски. Руки дрожали. От одного вида пищи подкатывала тошнота.

— С моей стороны было бы признаком дурного воспитания ответить на ваше любопытство в такой манере, как оно заслуживает, мой господин, — процедила она задеревеневшими губами.

— Люблю женщин, умеющих постоять за себя, — хихикнул он.

«Ах ты, скороспелый хлыщ! — подумала Хельвен. Еще не знаешь, какие уроки тебе преподаст императрица». Игнорируя юношу и ле Клито, она послала жалобный взгляд графу.

— Милорд, ради бога... Мне вовсе не хочется развивать эту тему... Дело неприятное и касается только меня.

— Ну что вы, леди Хельвен! Не расстраивайтесь. — Фульке неуклюжим движением стиснул ей руку и метнул сердитый взгляд в сторону ле Клито. — Лорд Уильям не собирался вас обижать, просто его юмор слишком тяжеловесен. Уверен, он принесет свои извинения.

Именно так и сделал ле Клито. Искренность торопливых извинений была столь же подлинной, как древность старинных предметов, в изобилии продаваемых на ярмарке. Однако Хельвен приняла извинения с такой же искренней признательностью и даже заставила себя съесть порцию восхитительной оленины,

запеченной с травами, хотя каждый кусок застревал в горле. Хельвен ни на минуту не забывала, что на нее постоянно смотрит Варэн.

Она вновь перевела взгляд на Адама. Тот ел с невозмутимым видом, словно за столом ничего не происходило. Тем не менее от внимания Хельвен не ускользнуло, что он прикладывается к своему кубку несколько чаще, чем раньше. Теперь Адам уже не беседовал со священником, внимание переключилось на де Мортимера. На лице мужа Хельвен узнала то задумчивое отрешенное выражение, которое видела уже не раз, хотя не понимала, что скрывается за ним. Почувствовав на себе ее изучающий взгляд, Адам повернулся и встретился с ней глазами. Выражение лица моментально переменилось, лицо скривилось в неодобрительной ухмылке, усиленной укоризненным покачиванием головы. Хельвен закусила губу. В это момент Фульке дотронулся до ее руки, обращаясь к ней, пришлось повернуться к графу и переключить внимание на него. Понадобилась вся сила духа, чтобы с улыбкой поддерживать разговор, будто ничего не случилось. Однако Хельвен чувствовала — игра ей не вполне удается.

Трапеза продолжалась. Блюда сменялись одно другим, иногда перемежаясь каким-либо выступлением на забаву гостей. Гвоздем программы оказалась группа сирийских танцовщиц. Лица девушек закрывали тончайшие вуалевые накидки, которые заменяли им все прочие детали одежды. В особенном восторге были мужчины, ведь обычная одежда даже мелькнувшую на мгновение икру женской ножки превращала в повод для сальных замечаний и причину нервного облизывания губ. Гостей развлекал акробат. Игрок на лютне исполнил две героические баллады, за которыми последовала одна из любовных песен, сочиненных герцогом Уильямом Аквитанским. Содержание песни было таким же откровенным, как наряды сирийских танцовщиц.

Потом снова разнесли сосуды для омовения рук, вода в них была настояна на травах. На десерт подали фрукты и орехи со сладким вином. Наконец Фульке встал из-за стола и подозвал пажа, чтобы тот проводил его в личные покои, сделав знак Джоффри и Адаму следовать за ним. На прощание граф поблагодарил Хельвен за доставленное ее обществом удовольствие, поцеловав руку и приложившись к щеке Хельвен. Несмотря на теплое прощание, она безошибочно поняла — ее дальнейшее присутствие излишне.

— Не беспокойся обо мне, — сказала Хельвен, когда подошедший Адам взял ее за руку, переводя взгляд то на застывшего в ожидании пажа, то на ле Клито, который уже включился в игру в кости неподалеку от камина.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? Господи, знать бы заранее, вполне можно было обойтись без подобного дурацкого поворота судьбы. — Помрачнев, Адам принялся высматривать среди гостей Варэна де Мортимера. Оказалось, тот по-прежнему сидит на своем месте с кубком вина, стоящего посреди красноватой лужицы пролитого напитка. На одном колене примостилась черноволосая женщина со знойными темными глазами. Она обнимала Варэна за шею, перебирая пальцами его шевелюру, а тот положил свою ладонь ей на бедро. Женщина что-то нашептывала в ухо Варэна, но тот едва ли слушал, ибо все свое внимание обратил в сторону Адама и Хельвен.