Когда тайна раскроется
Шрифт:
– Я вижу, ты понимаешь тяжесть своего положения, Александр. Но не бойся. Выполни свою часть сделки, и Джон не пострадает. – На его лице появилась злобная ухмылка. – Если со мной ничего не случится, то скоро жди новостей. А пока молись. Я не заставлю себя ждать.
– Ты ублюдок, Люк.
– Помнится, ты мне это уже говорил.
– Я могу повторять бесчисленное количество раз.
– Я поступаю так, как требуют обстоятельства, – ответил Люк, пожав плечами, и показал на стены своей темницы: – Однако тебе стоило бы помнить, что независимо от того,
– Нет необходимости напоминать мне об этом.
Люк рассмеялся, после чего с угрожающим видом шагнул к Александру.
– Думаю, что тебе также полезно помнить, что роль графа – лорда и супруга хозяйки замка – ты лишь играешь, – со злобой продолжал Люк. – Чем быстрее ты получишь информацию, тем быстрее мы навсегда избавимся друг от друга. – Он помолчал, потом усмехнулся с таким злорадством, что Александр воспринял это как тревожный сигнал еще до того, как Люк начал говорить: – Могу дать совет, как достичь этого эффективнее всего.
– Не надо, – процедил Александр сквозь стиснутые зубы.
Лицо Люка приобрело похотливое выражение.
– Это для твоей же пользы. А совет таков: рекомендую тебе максимально использовать твое любовное искусство. Дай этой ничего не подозревающей смазливой даме то, что полагается дать жене. Заставь ее извиваться и пылать жаром под тобой в кровати, а в кульминационный момент…
Он не успел договорить. Александр схватил его за горло и с силой сжал, едва не задушив его, но вовремя остановился.
– Независимо от того, что мы здесь делаем, Люк, я не позволю, тебе говорить об этой женщине как о портовой шлюхе, – грозно произнес он. – Тебе следует помнить об этом.
Александр почувствовал, что Стивен пытается его оттащить. Люк захрипел, лицо его покраснело.
Александр разжал пальцы и оттолкнул от себя своего бывшего товарища. Ему хотелось в эту минуту осуществить более суровую месть, но он знал, что за это придется заплатить не только ему одному.
– Черт бы тебя побрал, Ашби, – выдохнул Люк, когда смог наконец, согнувшись и кашляя, приложить руку к горлу.
Стивен молчал, но Александр заметил его угрюмый вид. Когда Александр перевел взгляд обратно на Люка, тот уже выпрямился и усердно старался вернуть себе как нормальное дыхание, так и былой задиристый вид:
– Ты пожалеешь об этом еще до того, как мы покончим с этим делом, Александр. Обещаю тебе.
– Как ты говорил мне в день, когда меня вовлекли в этот план, Люк, «я ужасно боюсь твоих угроз».
– Напрасно ерничаешь. И если позволишь себе растаять в объятиях этой проклятой суки, леди Элизабет Селкерк, окажешься еще большим дураком, чем я считал. – Глаза Люка приобрели холодно-стальной оттенок. Он продолжал поглаживать горло. – Может, я и покину Данливи на время, но вернусь, чтобы взять то, что является английским по праву. Если ты знаешь, что тебе нужно, это поможет тебе, когда придет время, уменьшить твои потери и разделить трофеи с
Повернувшись, Александр покинул камеру, не дослушав Люка. Затем отдал распоряжение Стивену закрыть дверь и присоединиться к нему в темнице перед камерой. Но Люк продолжал говорить, зная, что Александр его слышит. Александру пришлось сжать кулаки и стиснуть зубы, чтобы не отвечать на насмешки этого ублюдка…
Наконец дверь темницы закрылась. Как же Александру хотелось убить этого негодяя! Будь на то его воля, он сделал бы это немедленно.
Солнце еще не село, когда Александр, стоял на стене с бойницами вместе с начальником охраны, четырьмя часовыми и Элизабет, наблюдая за тем, как полдюжины солдат Данливи ведут из замка Люка. Они должны были оставить его на границе, владений замка, предоставив ему самому беспокоиться о своей безопасности.
Перед собранием обитателей замка Люку объявили, что его возвращение в замок означает для него смертный приговор. Только Александр и Стивен знали, насколько лицемерен этот приговор. Конечно, Люку предстояло вернуться. И вернуться с армией англичан, готовых штурмом овладеть стенами Данливи, используя слабости в обороне замка, которые определят Александр и Стивен. Обитатели замка и не подозревали, что над ними занесен топор, готовый обрушиться в любой момент.
От одной этой мысли Александру стало не по себе.
Он долго напряженно раздумывал, как этого не допустить, как избавить Элизабет и ее людей от уготованной им судьбы. Но сделать ничего не мог. Не мог сказать ей правду. То, что он делал здесь, было чудовищно и вполне заслуживало смертного приговора со стороны этих людей, однако он не мог не помнить, что рискует не только собственной жизнью. Ему неоткуда было ждать помощи, у него не было друзей, которые могли бы помочь ему встретить английские войска, когда они прибудут. Из этой ловушки не было выхода.
Повернув голову, он встретился взглядом с Элизабет и вдруг понял, что тревога в ее глазах отражает его собственную тревогу. Но чем была вызвана ее тревога – наказанием для Люка? Или она по-прежнему сомневается в том, что он является ее мужем?
В сложившейся ситуации Александр бессилен. У него нет выбора. Он вынужден лгать, все сильнее запутываясь в паутине обмана, которой опутал Элизабет. Когда он закрывал глаза, чтобы подумать, как завоевать ее доверие, перед его мысленным взором всплывали вчерашний вечер в саду, поблескивающая золотом в мерцающем свете фонарей кожа Элизабет и мягкий свет луны.
И его тут же захватывало желание – не только желание обладать ею во всех вообразимых греховных смыслах, но также желание защищать и охранять от всех, кто мог бы ее обидеть.
Прикосновение Элизабет вывело его из размышлений, вернув к реальности. Элизабет была готова пройти в помещение. Кивнув, Александр взял ее за руку. Он крепко сжал челюсти и поднял голову, сопровождая ее со стены замка в большой зал и притворяясь, будто все хорошо и неприятное происшествие уже в прошлом.
Притворяясь.