Когда терпение лопнуло
Шрифт:
На угощение Ленка не поскупилась, блюда, тарелки и вазочки со всевозможными вкусностями теснились на круглом столе. Сама именинница в мини-платье, обтянувшем каждую складочку, восседала на диванчике с россыпью подушек и подушечек, Людка с Мариной расположились справа и слева от Вирской. Обе сосредоточенно жевали, при этом Маринка, похожая на клумбу в своем ярком цветастом платье, сидела прямо, точно палку проглотила, только ее многочисленные подбородки мелко дрожали в такт движениям, а Людка согнулась над тарелкой, расставив локти, точно защищала пищу. Вирская издалека заметила Риту и помахала
– Поздравляю, – она вручила подруге букет. Ленка приподнялась над подушками, и подруги расцеловались. На шее у Ленки поблескивала золотая цепочка с изящной подвеской, подарок от них троих.
– Мы решили тебя не ждать, – с набитым ртом проговорила Людка, – я звонила, а ты сбрасывала. Думали, что надолго опоздаешь.
Рита улыбнулась, Людка поправила гигантский бант белой блузки, только что за плечо его не закинула, и продолжила жевать, уткнувшись в тарелку. Маринка скривила ярко намазанные губы, мигом оглядела Риту с головы до ног и отвела взгляд. Вирская поставила букет в большую вазу рядом с роскошными белоснежными лилиями в облаке мелких белоснежных же цветков и еще одним букетом из точно таких же роз, свежих и нежных, точно майский день. Рита села спиной к двери, оглянулась – она терпеть не могла открытого пространства за спиной, но другого места за столом не осталось. Вирская налила ей шампанского в бокал из полупустой уже бутылки.
– Давай я за тобой поухаживаю, – она довольно улыбалась, – спасибо за подарок, мне очень нравится. Я вас всех люблю, лапочки мои.
Она перевернула бутылку, в бокал упали последние капли. Людка приоткрыла рот да так и осталась сидеть над пустой тарелкой. Маринка отложила вилку и взялась за свой пустой бокал, принялась постукивать алым ногтем о ножку. Вирская повернулась к официанту, что-то сказала ему. Рита принялась листать обнаруженное на краю стола меню. Подошел официант, симпатичный парень в униформе заведения, ловко открыл шампанское и разлил по бокалам. Рита повернулась с меню в руках.
– У вас тут ошибка, – она показала на строку сверху страницы, – «ассорти» пишется с двумя «с», а тут с одной. И «классический» тоже с двумя, а вот еще запятая лишняя…
– Да ладно тебе, – Людка подобрала челюсть, – чего докопалась. Одна, две – какая разница.
Официант забрал у Риты меню и смылся, прихватив пустую бутылку. Вирская подняла бокал, Маринка потянулась к ней через стол, Людка хотела отхлебнуть половину по привычке, но опомнилась.
– Тост! – потребовала Вирская и повернулась к Рите. Та вскочила, поправила платье под испепеляющим Маринкиным взглядом, взяла свой бокал. Шампанское красиво пузырилось за тонкими стенками, стекло приятно холодило ладонь.
– Леночка, – Рита вдруг заволновалась, – я знаю тебя уже больше десяти лет. Тебе как было тогда двадцать пять, пусть так и останется на веки вечные. Будь счастлива! С днем рождения!
Бокалы со звоном сошлись над щедро накрытым столом, Людка разом опрокинула половину, точно водки накатила, и скривилась.
– Кислятина, – она принялась метать в себя салат, – сладкого у них нет, что ли?
– Это же брют, – ласково улыбнулась ей Ленка, – сухое в смысле…
– Да, – поддержала ее Рита, – во
Людка поморщилась, приканчивая салат.
– Вот ненормальные, – пробубнила она, – не хочу во Францию.
Рита с Ленкой переглянулись, Вирская опустила голову и прикрыла рот ладонью. Людка подозрительно сузила глаза.
– Там классно, – Рита вытащила из сумки телефон, – вот смотри: это Париж, это Реймс, это Шартр, а вот замки Луары…
Она перегнулась через стол и принялась перелистывать фотографии. Людка, открыв рот, смотрела на песочно-бежевые стены, балкончики с изящными решетками, пылающую готику и строгие башни норманнского стиля, бесконечные виноградники под лазурным небом и широкую медленную реку с древним горбатым мостом в самом узком месте.
– Красиво же, правда? Мне там очень понравилось!
Рита словно вживую снова видела Париж. Правда, город ей напомнил пыльную метлу на позолоченной ручке, но это ничего не меняло, вот ни капельки!
– Это потому, что у тебя детей нет, – Людка захлопнула рот и потянулась к рыбной нарезке, – а наша материнская доля тяжела, нам не до Парижей.
Маринка кивнула с ехидной улыбочкой и приложилась к шампанскому. У Вирской зазвонил мобильный. Она неторопливо достала новый дорогущий телефон, для вида повозилась с ним, давая хорошенько рассмотреть, и громко проговорила:
– Нет, Миша, не приезжай пока, мы только начали. Я позвоню. Сам ты пьяный!
Она отошла в сторонку и принялась ворковать вполголоса, Маринка слопала бутерброд с икрой и повернулась к Людке.
– Да, все детям, все ради них, – Маринка подлила себе шампанского, – Диночка, солнышко мое, моделью будет, уже учится в специальной школе. Туда такой строгий отбор, такой строгий, одну из десяти берут, а мы с первого раза прошли… А твои как?
– Алиночка профессионально танцует, – Людка уплетала рыбу, – постоянно гастроли. Саша уже школу закончил, поступили в том году…
– А Равиль как, хоть звонит?
Людка грохнула вилкой о тарелку так, что полетели мелкие косточки.
– Да козел он, наврал как всегда. Звонил две недели назад, денег на детей обещал и пропал. Алиночке платье нужно новое концертное и туфли, а этот козел боится, что я на себя все потрачу.
Маринка вздохнула, откинулась на спинку и сложила ручки на пухлом животе.
– А мой Володя только о Диночке и думает, недавно шубку ей купили, короткую. Длинная на морозы была, а эта, когда потеплеет, но чтобы попку прикрыть. Девочке еще рожать.
– С одной легче, – Людка оглядывала стол, примеривалась к колбасной нарезке. – А ты чего второго Володьке не родила, общего?
Маринка взяла полупустой бокал, поставила ножку на ладонь и выпятила нижнюю губу.
– Володя очень хотел, просил, но я подумала, вдруг Дине чего-то не хватит. В общем, убедила, что нам и одной моей девочки достаточно…
Рита положила себе на тарелку несколько виноградин и немного сыра. Отличное сухое шампанское подогрело и так не остывшие еще эмоции от Парижа, от берегов Нормандии, от «зеркала» литорали в Сен-Мало и роскошного Мон-сен-Мишеля, резиденции то ли господа бога, то ли океанского владыки, хозяина всех мировых морей.