Когда-то много лет назад…
Шрифт:
Теперь можно начинать прясть нить. Она взяла веретено и начала пробовать Получалось неровно, но радовало, что хоть что-то получается.
К вечеру болели спина от напряжения и пальцы от непривычной работы, а еще образовались болезненные мозоли. Но тот клубок ниток, который получился, радовал больше, чем огорчала боль в руках.
Валерия крутила его в ладонях и улыбалась:
– Получилось, Уга! Посмотри, получилось!
Он взял клубок, понюхал его, покрутил в руках.
– Что это?
– Это нитки. Понимаешь? Можно вязать что-нибудь из них или попробовать ткань сделать.
– Хорошо, –
Потом у Валерии была головная боль по поводу ткацкой рамки. Она долго не могла объяснить Беру, что же именно ей нужно и как это должно выглядеть. Практически день ушел на объяснение, но что-то более или менее похожее мужчина сделал.
Валерия принялась прясть ткань. Она получалась грубая, с неровностями. Но так она же первая, а это уже достижение! Валерия смотрела на небольшой лоскут и радовалась. Ведь это была маленькая победа. Нужно будет потоньше нити делать, и ткань получится нежнее, а дальше уже можно шить одежду. Валерия размечталась о трусах: какая женщина не мечтает о том, чтобы попе было теплее? Мечты мечтами, а ей захотелось показать свой успех другим женщинам клана, чтобы они оценили то, что получилось у нее.
Придя в общую пещеру, она показала ткань Дахе. Та покрутила, приложила к лицу и спросила, что это? Где Валерия это взяла?
– Это из крапивы. Той жгучей травы, которую вы боитесь.
Все столпились около женщины и трогали, крутили, вертели ткань. Они такого никогда не видели. Прикладывали к лицу, ткань была шероховатая, но приятная на ощупь.
Но вдруг Маха выхватила ткань и пошла в свой угол. Все сразу отвернулись, занялись своими делами, с ней никто не ругался и не спорил. Валерия огляделась и пошла за Махой, но в ответ увидела только нож, который держала в руках мать Уги.
Девушке стало обидно, какие-то зверские замашки: как так, что понравилось, то мое, и попробуй отнять.
Но дуться было совсем уж как-то по-детски. И Валерия решила: чтобы они не отнимали ткань, которую она создаст, нужно их научить ткать.
– Кто из вас хочет научиться делать такую же ткань?
Все повернули головы и смотрели на нее с удивлением. Неужели такому можно научиться?
Женщины оживились и согласились попробовать.
– Ну что ж, тогда пойдемте собирать траву на ткань.
Они дружно пошли собирать сухую крапиву. Все с интересом поглядывали на Валерию и повторяли за ней. Потом возле костра аккуратно отделяли нити. До вечера провозились. Только Ария ходила вокруг и шипела на них, но делать ткань не собиралась.
На следующий день Валерия обнаружила, что Даха забросила это занятие и поддержала Арию. Может, девчонка ее отговорила, но это ее дело, решила девушка. Бер вырезал накануне подобие веретена, и весь день женщины возились, пряли. У Махи совсем не было терпения, она кидала все и уходила, потом возвращалась и начинала заново.
Так за несколько дней у каждого получилось по небольшому кусочку ткани. Маха опять забрала себе лоскут Валерии, сидела у костра и гладила его. В этот раз ткань получилась тоньше и нежнее.
Со
10 глава
В один из дней у Дахи начались роды.
Рожала она тяжело, а так как у Валерии здесь не было никаких инструментов, то она сильно переживала за Даху и ребенка. Как не хватает здесь родильного отделения, капельниц, скальпеля, кресла, кетгута, уколов, даже ваты элементарной нет. Если случится кровотечение, не будет возможности его остановить, и поэтому Валерия нервничала, но старалась вида не показывать.
Вода кипятилась во всех плошках, нож тоже уже несколько раз обдала горячей водой. С каждой схваткой девушка рожала вместе с роженицей.
Но головки не было видно, и ребенок не спешил выходить на свет, а силы у Дахи уже были на исходе.
И вот когда надежд на хороший финал становилось все меньше, малыш решил наконец-то появиться. Крик ребенка раздался на всю пещеру, и Валерия, завернув его в пеленку из своей ткани, отдала мамочке. Даха устало улыбалась и крепко прижимала его к себе. Валерия, все убрав, рухнула на матрас и уснула.
Утром ее разбудил писк ребенка, и она, не открывая глаз, думала, что спит на кушетке в роддоме, рядом с детской комнатой, и слышит малышей, которые плохо спят по ночам и кричат, пока детская медсестра не покормит их. Это ощущение было такое яркое, такое живое, что когда она подняла веки, то сердце сжала тоска. Она вспомнила, что там, в той жизни, у нее остались сын, внучок, и поняла, как она соскучилась по ним. Слеза скатилась по щеке.
«Нельзя раскисать! Нужно брать себя за то место, которое у меня пока не выросло, и жить дальше!» – подбадривала себя Валерия.
Она встала и пошла к Дахе. Та качала малыша, а он никак не успокаивался.
– Ты грудь ему дай, он успокоится.
– Грудь?
– Что ж такое свалилось на мою голову-то?
Валерия опустилась перед Дахой, развернула ее грудь и дала ребенку, он тут же стал присасываться и причмокивать.
– Давай, давай. Пока нет у мамки молока, но скоро будет много. Но нужно сосать, понял, мужик! Как назвала мальчонку?
– Лерия, имя дает глава клана, он решает!
– Понятно. Ты можешь его пока привязать к себе и носить с собой. Потом Беру нарисую колыбельную для него, может, что придумаем.
Предложение с колыбельной Бер принял с воодушевлением и с интересом принялся экспериментировать.
Ветки плохо гнулись, и не получалось заплести их в корзину, а стоило посильнее нажать, они ломались, что сильно его расстраивало, и он шел резать новые.
Помочь ему Валерия не могла, и это ее удручало, она не умела плести корзины и всех тонкостей не знала. Она подошла к Беру, когда он очередной раз пытался сплести колыбельную.