Когда ты рядом

Талан Светлана

— Да, два трупа, но там действительно были травмы, несовместимые с жизнью. А вы молодец. Говорят, вы боролись за их жизнь до последнего.

— По крайней мере, пыталась. А остальные как? Как ребенок?

— У ребенка черепно-мозговая травма. Сейчас он в реанимации, но его жизни уже ничто не угрожает. Вы совершили чудо, выхватывая этих людей прямо из лап смерти. Им теперь нужно всю жизнь молиться за ваше здоровье и праздновать два дня рождения.

— А как мужчина, у которого, похоже, был поврежден позвоночник?

— Он

тоже вам обязан. У него трещины в позвоночнике. Если бы кто-то поднял его и посадил или сам он в горячке поднялся, то остался бы инвалидом на всю жизнь. Вы правильно сделали, что уложили его и не позволяли двигаться.

— Мне помогали люди с базарчика. Сама бы я с ним не справилась — очень большой, сильный и тяжелый. С ним была молодая женщина…

— Его жена.

— Жаль, что она не выжила.

— Конечно.

— А мужчины, которые были зажаты в кабине? Как они?

— Нормальные послеоперационные больные. Вам осталось спросить, как ваш жених, — сказал доктор и внезапно почувствовал укол ревности.

Даша опустила глаза и тихо спросила:

— С ним, надеюсь, все нормально?

— Загипсован и прикован к постели, но только на время. До вашей свадьбы будет здоров полностью и станцует чечетку.

— Какую чечетку? — засмеялась Даша. — Это он уже насочинял. Леша родился медведем, а они, как известно, не умеют танцевать.

— Не скажите. У цыган они пляшут.

— Как пляшут? — спросила Даша и подняла на доктора синие, словно глубокие озера, глаза.

— На задних лапах, как еще!

— Как мой Леша?

Даша опять засмеялась. Виталию Степановичу было приятно слышать звонкий, искренний смех и смотреть на маленькие ямочки на ее щеках. Он понял, почему Алексей с такой гордостью говорил о предстоящей свадьбе с этой девушкой. С ней было легко и просто. Не надо подбирать какие-то особые слова, притворяться и делать красивые жесты. В ней удивительно сочетались и детская застенчивость, и робость, и женственность, и неброская красота. Даже слипшиеся, перепачканные грязью и кровью волосы, заклеенный пластырем лоб и усталость ее не портили, а делали еще естественнее и приятнее.

«Если бы я встретил такую девушку…» — промелькнуло в голове Виталия Степановича, и он тяжело вздохнул.

— У вас усталый вид, доктор, — серьезно сказала Даша.

— А что поделаешь? Иногда бывают спокойные смены, а другой раз… Ваш парень гордится вами и любит вас.

— Правда? — Даша посмотрела на доктора доверчиво, словно ребенок, и ее щеки в который уже раз залила краска.

— Он спрашивал о вас.

— Как вы думаете, шрам останется большой? — Даша легонько притронулась кончиками пальцев к пластырю. — Шрамы на руке меня не так беспокоят, а вот на лице…

— Красоту ничем не испортишь, — пошутил Виталий Степанович.

— Доктор, а когда я смогу

уйти домой?

— Хочется домой?

— Ужасно хочется!

— Завтра посмотрим. Если будет все нормально, можете долечиваться дома.

— Это хорошо, — улыбнулась Даша.

— Если что-то понадобится, обращайтесь.

— Спасибо.

Виталий Степанович, шаркая шлепанцами, вернулся в кабинет. У него еще хватило сил, чтобы набрать воды в чайник и включить его.

— Традиция есть традиция, — пробурчал он себе под нос, взглянув на часы.

С минуты на минуту должен был прийти Иван Иванович. Он тяжело опустился в глубокое кресло, вытянул уставшие ноги и прикрыл глаза.

— Приветствую тебя, коллега, — вывел его из дремоты знакомый голос.

— Добрый вечер, Иван Иванович, — подхватился с кресла Виталий, протягивая руку.

— Слышал, слышал, что здесь творилось.

— Уже?

— Да, девочки из приемного покоя еле на ногах держатся. Они мне вкратце рассказали об аварии. Ну, давай докладывай. Только учти, что сегодня, в нарушение традиции, я буду разливать чай и даже накормлю тебя домашними пирожками.

— А кто их напек?

— Соседка, что за матерью ухаживает, — ответил Иван Иванович и выложил на тарелку большие, пышные, аппетитные пирожки с румяной корочкой. Виталий проглотил слюну, только сейчас вспомнив, что уже сутки ничего не ел.

Выслушав рассказ молодого доктора, Иван Иванович подумал: «Вот теперь мне уже точно можно уходить на пенсию и покупать хорошую удочку».

Часть II

Глава 9

Даша вызвала такси, чтобы добраться из больницы домой. Раньше она никогда бы не позволила себе такую роскошь, как ехать на машине из Кременчуга до Днепропетровска, но сейчас ей было стыдно в таком виде даже садиться в такси. Платье изорвано в клочья и с пятнами засохшей крови, волосы растрепанные, испачканные и слипшиеся, на лбу — пластырь, на руках — бинты.

— Прямо как с фронта, — улыбнулся таксист.

— Почти. После аварии, — оправдываясь за свой вид, сказала Даша.

— Это не той, что случилась вчера за городом?

— Наверное.

— Говорят, там был настоящий ад.

— Это точно.

— Весь город гудит об этом. По слухам, есть двое погибших. Это правда или только слухи?

— Правда. Молодой парень и женщина.

— Надо же! А еще болтают, что маленький ребенок там был. Как он?

— Доктор сказал, что выкарабкается.

— Это хорошо. Пусть взрослые в чем-то виноваты, где-то согрешили, кому-то плохое пожелали, а ребенок? Он-то при чем? Он и свет белый толком еще не видел, — рассуждал разговорчивый таксист. — Зачем же его наказывать? Путь живет. Так ведь?