Когда ты вернешься
Шрифт:
– Генри, почему бы тебе не рассказать Риз о книге, которую ты пишешь?
– сказал Капитан. Я наблюдала, как Генри стесняясь посмотрел на него, словно был не уверен.
– Обещаю, ей она очень понравится, - подбодрил его Капитан.
Наконец, Генри посмотрел на меня своими большими карими глазами, и веснушки на его носу сделали его лицо еще милее.
– В ноябре, в моей школе я выиграл конкурс на лучшее правописание. Затем я участвовал в конкурсе на лучшее правописание по штату, выиграл и его. В мае я буду участвовать на национальном конкурсе.
Вот это
– Это замечательно!
– улыбнулась я ему.
– Ты должно быт очень талантлив в правописании.
Генри снова посмотрел на Капитана, прежде чем вернуть свой взгляд ко мне.
– Вот почему я пишу книгу. Потому что я дисклексик. Это когда ты не всегда видишь буквы и цифры так, как видят их другие люди, - сказал он, внимательно наблюдая за мной.
Причина, по которой Капитан хотел, чтобы я познакомилась с Генри, теперь становилась яснее. Это не было подвохом. Я кивнула головой.
– Я знаю, что такое дисклексия, - заверила я его.
Казалось, ему стало легче оттого, что не придется объясняться.
– Часто детей с дисклексией игнорируют и они думают, что не способны чего-то достичь. Я хочу сказать им, что они могут это сделать. Мой папа и я занимались правописанием, каждую свободную минуту перед конкурсом. Думаю, люди с дисклексией могут делать все, что захотят. Они просто должны верить в себя.
Я почувствовала, как эмоции сдавили мне горло. Этот маленький мальчик будет жить полной жизнью. Ему никогда не скажут, что он глуп, и у него будет шанс закончить старшую школу и, получить степень в колледже. Я не знала его отца, но я уже любила его. Любила за то, что Генри не страдал как я. Я опустила не законченный фахитас и всхлипнула, пытаясь не заплакать.
– Это замечательная идея, Генри. Дети и взрослые с дисклексией должны узнать об этом. Их надо вдохновить твоей историей.
Теперь Генри улыбался от уха до уха.
– Я тоже так думаю. Если бы мой папа снова и снова не говорил мне, что я могу сделать это, я не знаю, стал бы я вообще пытаться участвовать в конкурсе. Но я хотел и он заверил меня, что я смогу.
Я хотела этого для всех детей. У меня разбивалось сердце, когда я думала, что не все смогут получить такую поддержку в жизни, или заверение, что с ними все в порядке. Осознание того, что они способны сделать так много, совершит чудо для их самооценки.
– Похоже, твой папа очень особенный человек, - сказала я искренне.
Генри кивнул.
– Так и есть. Он лучший.
И еще раз никакого упоминания о его матери.
Пришло время признаться Генри, что у меня тоже была дисклексия. Я никогда не делилась этим с людьми. Это было тяжело для меня, но этот маленький мальчик собирался поделиться своей историей с миром. Он был горд за то, что он мог делать, в то время как боролся с таким испытанием. Не было никакого стыда быть дисклексиком.
Генри, - сказала я, и он посмотрел на меня, пока жевал свою еду.
– У меня тоже дисклексия.
Его маленькие глазки стали шире, и затем огромная улыбка появилась на
– Я знал, что ты особенная, - ответил он.
– Такая же, как я.
Эти слова запали мне в сердце, и я знала, что они останутся там навсегда.
Мэйс
Было далеко за полдень, когда Киро вошел,шатаясь в игровую комнату, где я сидел с Дином, пока он играл в Xbox. Несколько раз я грозился разбудить Киро, но каждый раз Дин качал головой и предупреждал, что я сделаю только хуже.
Когда затуманенные, налитые кровью глаза Киро увидели меня, он остановился.
– Проклятье, - пробормотал он, затем направился к бару. Пришло время мне встать и что-то сделать.
Киро, я здесь чтобы поговорить. Предпочитаю сделать это пока ты трезвый.
Он попыталась толкнуть меня в сторону, но он был слишком слаб, и к тому же у него было похмелье. Я не сдвинулся с места.
– Это мой чертов дом, мальчик. Уйди прочь с моей дороги!
– закричал он.
Я даже не дернулся.
– Ну, а Харлоу моя сестра и ты расстраиваешь ее, заставляешь ее нервничать и плакать, и это теперь мое чертово дело .Так что посади свою жалкую задницу и послушай меня.
Как я и думал, он вышел из своего ступора, как только услышал имя Харлоу.
– Что не так с моей девочкой?
– спросил он, пробегаясь рукой по волосам, заставляя их еще больше торчать.
– Она волнуется за тебя. Она любит тебя. А ты расстраиваешь ее своим поведением. Подумай о ее сердце, Киро. Мы не хотим, чтобы с ней что-то случилось, потому что ты не можешь собрать свое дерьмо.
Он покачал головой.
– Нет, ничего не должно случиться с моей девочкой. Она нужна мне. Я не могу потерять ее, - сказал он. Он выглядел разбитым, а не злым и пьяным человеком, который сюда вошел.
– Тогда разберись с этим. Возьмись за ум. Разве такой жизни хотела для тебя Эмили? Разве это сделало бы ее счастливой?
– Не говори о моей Эмми!
– прорычал он, на этот раз сильнее толкая меня.
– Ты не понимаешь, каково это! Ты, черт побери, ничего не понимаешь. Мое сердце, - он остановился, откинул голову и посмотрел на небо.
– Она украла мое сердце. Это прекрасное лицо ангела. Такое невинное и милое. Она всегда владела моим сердцем. Моя жизнь с ней была идеальной,- он вернул свой загнанный взгляд ко мне.
– Идеальной! Такой чертовски идеальной! Но ее больше нет. И меня нет. И если я потеряю все, что от нее осталось, я не хочу больше жить. Я не смогу терпеть эту боль.
Его глаза не были глазами рок легенды, которая появлялась на обложках журналов, выглядя так, словно он владеет миром. В нем не было надменности. Не сейчас. Он распадался на части.
Киро Мэннинг ушел. На его месте был человек, который собирался отказаться от этого мира. Если бы он был мне хорошим отцом, если бы я любил его так, как его любила Харлоу, не уверен, что смог бы стоять здесь и видеть все это. Мою грудь сжало от боли за человека, в отношении которого большую часть жизни я задавал себе вопрос « Думает ли он вообще обо мне?».