Когда умирает актёр
Шрифт:
Пауза.
Ева: Ты никогда раньше в своей жизни не боролся за мое «ДА», за мое согласие. Ты никогда не показывал, что тебе до меня есть дело. Если бы ты только хоть один раз в жизни вот так по-настоящему подошел ко мне, мы бы никогда не расстались. Но ты настойчиво показывал свое превосходство, свою незаинтересованность во мне и в моих ощущениях.
Том: Я думал, что этим я только разжигаю твою ревность, твой интерес
Ева: Ты сам в этом виноват. Ты предал мою любовь.
Том: Но я никогда не переставал тебя любить, никогда.
Ева: Я тебе не верю.
Том: Клянусь тебе.
Ева: Ты мог сказать мне об этом раньше. И наши жизни не пошли бы по такому пути.
Том: Я искал настоящие слова, поверь мне. Но в то время ты не хотела меня слушать.
Ева: Ты на самом деле меня любил?
Том: Я никогда не переставал тебя любить. Никогда. Я знаю, что сейчас это неважно. Я знаю, что наши жизни приближаются к своему концу, и что у нас нет времени, чтобы снова начать сначала, даже если мы этого захотим. Но я хочу, чтобы ты знала, что я не перестал любить тебя. Никогда не переставал. Так же, как и ты все еще меня любишь. Я знаю. И что твоя любовь сильнее причин, по которым ты меня ненавидишь, которыми ты окутала нашу любовь. Даже твой настоящий муж и моя жена знают, что мы двое — это единственная настоящая пара. Даже они знают, что в спектакле нашей жизни они исполняют эпизоды, которые облегчают наше старение, и которыми мы облегчаем свое старение.
Пауза.
Ева: Хорошо. Я согласна играть с тобой в этой пьесе. Я согласна отметить наше сорокалетие творческой деятельности. Но при условии, что ты разрешишь мне и далее тебя ненавидеть так же, как когда-то я любила тебя.
Том: Разрешаю. С удовольствием. Потому что я знаю, что любое твое проявление ненависти ко мне — это по сути твоя погоня за мной, за несостоявшейся любовью. Чем больше ты будешь меня ненавидеть, тем больше я буду счастлив, потому что в твоей ненависти я буду узнавать силу оскорбленной любви.
Ева: Неужели мне нужно произнести, неужели нужно сказать, неужели мне нужно признаться, сколько ты для меня все еще значишь! Чтобы ты понял то, что нельзя произносить, проклятый…
Порывается ударить его, но со слезами падает в его объятия.
Том: Прости меня, прости.
Ева: Я бы так хотела тебя не любить, ненавидеть тебя, что не могу жить, не думая о тебе.
Том: Тебе станет легче, если ты признаешься себе, что мы — идеальная пара.
Ева: Я знаю это, знаю. Уже давно знаю. Ты отвратительный провокатор.
Перемена
Том: Хорошо. В общем хорошо.
Ева: Что значит «в общем хорошо»?
Том: Это значит, что вы можете, как мне кажется, быть еще эмоциональнее. Но не так показывать это.
Ева: Что вы хотите сказать?
Том: Самая большая сила эмоций в момент попытки их скрыть. Вы ярче выразите эмоции, когда зритель почувствует, что вы сдерживаете плач, чем, если вы заплачете. Может быть, даже будет лучше, если в момент, когда вы падаете в его объятия, вы вообще не заплачете.
Ева: Хорошо, я попробую, хотя лучше, когда величину эмоций определяет мое ощущение в этот момент.
Том: Выпьете рюмочку ракии?
Ева: С удовольствием.
Том берет бутылку и наливает ракию в обе рюмки.
Том: Хорошо было, хорошо. Мы удачно порепетировали.
Ева: Эта ваша пьеса и достаточно напряженная, и очень благодатная для актера. Моя героиня полна эмоций, чувств и сил. А с другой стороны, она так ранима, полна противоречивых чувств. Я люблю такие роли. Хотя, если быть откровенной, мне трудно. Как будто бы я играю моноспектакль. Вы, вероятно, видели мой моноспектакль.
Том: Да. В семьдесят четвертом в театре «ITD», в полукруглом зале. Это было время сплошных моноспектаклей.
Ева: Вам понравилось?
Том: Я не люблю моноспектакли. Моноспектакль не имеет отношение к театру. Это похоже на поединок боксеров, в котором участвует только один боксер. Молотит руками по воздуху и показывает свои мышцы. Так было и с вашим спектаклем.
Ева: Там были хорошие моменты.
Том: Были и чересчур…
Ева: Может, вы видели какой-нибудь неудачный спектакль. Было много очень хороших спектаклей.
Том: Я видел все тридцать восемь загребских спектаклей в ITD, а вот ваши гастрольные спектакли в провинции мне не посчастливилось видеть. Хотя целью тех гастролей было — быстро заработать хорошие деньги. После двенадцатого спектакля вы купили машину, на сколько я помню.
Ева: Я иногда спрашиваю себя, вы случайно не работаете на полицию?
Том: К сожалению, не работаю.
Ева: Но благодаря тому моноспектаклю у меня появилось много блестящих отзывов критиков.
Том: Ну, они не все были блестящи.
Ева: Все. Все подряд.
Том: А этот в журнале «Око»?
Ева: А, да. Но не будем его учитывать. К этому критику вообще не следует относиться серьезно.
Том: Когда он хвалил вас, вы относились к нему серьезно.