Когда умирают восстания
Шрифт:
Даже оставляя в стороне ленинские панегирики тейлоризму и оправдание милитаризации труда Троцким, почти для всех большевиков и для подавляющего большинства Третьего Интернационала, включая левых коммунистов, социализм означал капиталистическую социализацию плюс Советы. Сельское хозяйство будущего понималось как демократически управляемые крупные земельные хозяйства. Различие — самое главное! —
В любом случае, большевики служат лучшей иллюстрацией того. что происходит с властью, которая является только властью и удерживается, не меняя сильно реальных условий. Весьма логичным образом и вполне искренне государство Советов стремилось удержаться любой ценой, вначале в ожидании мировой революции, затем ради себя самого, выдвигая в качестве абсолютного приоритета сохранение единства распадавшегося общества. Это объясняет, с одной стороны, уступки мелкой крестьянской собственности после реквизиций, причем и то и другое привело в итоге к ликвидации любой общинной жизни и общинного производства. С другой стороны, это объясняет репрессии против рабочих и против любой внутрипартийной оппозиции. Власть, которая дошла до убийства восставших в Кронштадте (выдвигавших всего лишь демократические требования) во имя непонятого ею социализма, которая пыталась оправдать свои действия с помощью лжи и клеветы, лишь показала, что больше не имеет никакого коммунистического характера. Ленин умер физически в 1924 г., но Ленин-революционер как глава государства умер в 1921 г., если не раньше. Большевистские лидеры не имели иного выхода кроме как стать управленцами капитализма.
Поскольку гипертрофия политической перспективы была склонна устранить преграды, которых она не могла разрушить, Октябрьская революция распалась в самопожирающей гражданской войне. Ее пафос был пафосом власти, которая, будучи не в состоянии преобразовать общество, превращается в контрреволюционную силу. Во время испанской трагедии пролетарии сошли со своей собственной почвы и стали заложниками в конфликте,
События 1936-1937 гг. завершили исторический момент, начатый 1917 г. Во время будущего революционного периода наиболее ловкими и опасными защитниками капитализма будут не люди, выдвигающие прокапиталистические и государственнические лозунги, а те, кто понял возможный момент полного разрыва. Они отнюдь не будут восхвалять рекламу и повиновение, они станут предлагать изменить жизнь, но с этой целью призывать… в первую очередь, к созданию подлинно демократической власти. Если им удастся взять ситуацию под контроль, создание такой новой политической формы израсходует всю народную энергию, растратит радикальные надежды и, сделав из средств цель, снова превратят революцию в идеологию.
Вопреки этому и, разумеется, вопреки открыто капиталистической реакции, единственным путем к успеху пролетариев будет увеличение числа и скоординированное расширение конкретных коммунистических инициатив, которые, конечно же, будут подвергаться нападкам как антидемократические или даже… «фашистские». Борьба за создание мест и моментов для обсуждения и принятия решений, делающих возможной автономию движения, неотрывна от практических мер, нацеленных на изменение самой жизни. «… Во всех прошлых революциях способ действия оставался нетронутым, и единственным результатом становилось иное распределение этого действия и перераспределение труда между различными лицами; между тем как коммунистическая революция направлена против способа действия как он существовал до сих пор и ликвидирует труд и господство всех классов посредством ликвидации самих классов, поскольку она совершается классом, который в обществе больше не определяется как класс и уже служит выражением ликвидации внутри общества всех классов и наций и т.д.» (К.Маркс. «Немецкая идеология», 1845-1846).