Когда усталая подлодка...
Шрифт:
Посасывая ломтик тараньки, Б.А. уставился на меня несколько удивленным взглядом, что-то прокрутил в мозгу и молвил:
— Это не проблема. Отдеру, будь спок. Только на фига это тебе надо?
Но ни словом не обмолвился о том, что Б.П. просит о противоположном. Как к концу похода признался нам Б.А., в этой ситуации он мгновенно просчитал открывающиеся перспективы.
Выиграл — получил приз, проиграл — опять приз. Не жизнь, а малина!
— Ну-ну, сказал я сам себе. — Я этих салаг раскручу так, что они с ночи будут думать о том, как обеспечить мой предстоящий день. Чтоб все было чин-чинарем: перзав, перо и перу. Небольшое пояснение. Перзав — лечебно-профилактический
Турниры Б.И. и Б.А. приобрели более напряженный характер, но … завершались в рамках, строго оговоренных секретной конвенцией. Ничья — мой день сдачи зачетов. Победа Б.А. — променад по кораблю. Не без головомойки Б.П. Чего греха таить, в этот день и мне доставалось от Б.И. в результате круглосуточной близости. Не забывал в этот день спустить на меня собак и Б.П. Как-никак помощник командира, каптри и на пару лет старше по возрасту. Всегда, в любой день, был доволен и сладострастно потирал руки Б.А. Каплей. Групман. Как-то выявили слежение за собой и много суток носились по океану, пытаясь оторваться. Вроде бы оторвались, а может, американцы натешились погоней и решили дать передых своим противолодочным силам, да и уже пора было смещаться в сторону дома. Турниры возникали спонтанно и слабо соответствовали условиям конвенции. Несколько «ничьих» подряд, утвердившееся доверие Б.И. к работе штурманской боевой части позволили мне по графочкам сравняться с Б.П. Допустил непоправимый промах и сам Б.П. Как-то имел неосторожность упрекнуть Б.А. в борзоте и невыполнении конвенции:
— Не слишком ли много «ничьих»? Не оборзел ли ты Б.А.? Может мне пора лишить тебя стопаря? А?…
— Ах, так! Ну, ты еще побегаешь за мной, как половой в кабаке, с рюмочкой и икоркой на подносе!… — вскипел праведным гневом каплей Б.А.
Разносил он Б.И. на всех полях: шахматном, футбольном и коши. Променад по кораблю стал столь частым, что Б.П. почти не появлялся на ГКП. Убегал в корму до самого девятого и десятого отсеков. Лично руководил командирами отсеков по возвращению «лохани» в первозданный вид корабля-атомохода. Почему-то он решил, что в этом прослеживается рука штурмана.
— Ну, бля, штурман! Это твои ответы лорду Керзону? Ты у меня на берегу напляшешься, через день будешь носиться с «макаровым» (пистолет») на жопе, по патрулям и дежурствам, как баба с писаной торбой… — как-то выпалил он, ворвавшись в штурманскую рубку.
— ?!…
— Не делай вид, что ничего не понимаешь… — и убежал, не утруждая себя мнением второй стороны.
До прихода в базу мы не общались. Породнить меня с «макаровым» (помощник расписывает офицеров корабля на все наряды) ему не пришлось. В горячности он, видимо, забыл, что я был с другого экипажа и сойду с корабля сразу по возвращении в базу. Будем служить на одной флотилии, но на разных кораблях и на разных дивизиях. От наставничества Бориса Ивановича Громова, и не только в этом походе, мы очень много получили хорошего.
Через десяток с небольшим лет Борис Петрович Жуков приведет новейший и мощнейший рпк СН 667-БДРМ проекта на нашу флотилию. К этому времени я, четыре года откомандовав рпк СНом (ракетный подводный крейсер стратегического назначения) 667-БД проекта, уже два года был в должности замкомдива по подготовке командиров и стремился, хоть в чем-то, походить на моих адмиралов-наставников. Их наставления хотелось и надо было записывать в ЗКШ. И хранить вечно. Что я и делал. Сейчас, с удовольствием, озвучиваю.
Сироты
Октябрь-ноябрь,
Триста лет династия Романовых нещадно порола людей, подсчитывая цыплят на эту пору. Чтоб ни одного цыпленка не утаили. Знавала Русь отцов-детоубийц, матушек-мужеубийц, отцов-рогоносцев. Знавала Русь царей-батюшек и матушек-цариц, и знавала их порки. Изведала порки батюшек-императоров и матушек-императриц. География творила свое пакостное дело, а батюшки — матушки вытворяли свое. Хоть так, хоть сяк — все едино! Хоть портки не одевай, в ожидании порки — неминуемой. И не одевали. Ходили и ходят без портков до сих пор. А как же иначе-то? Ведь что получилось-то?
Устав молиться Богу о ниспослании отца-императора, разгневались и низвели под корень батюшку-императора. Посадили на свою голову Вождя — небожителя. Вывеску «Российская Империя» вместе с крышей коронной и двуглавым орлом на ней сшибли оглоблями. Втоптали в грязь худыми лаптями. Приколотили новую вывеску, из коряво вырубленных букв: С.С.С.Р ( се-се-сер, значит на всех насер!) А на крыше вождь, с таким прищуром глаз, как будто он целится вжарить дуплетом по деду Мазаю вместе с его зайцами. Бога выкинули, императора распяли, Вождя вознесли, а поскольку и совсем остались без портков, то хрен положили на географию! Пороли друг друга нещадно, лишь бы Вождю понравиться. Поротых и безпорточных была тьма несусветная. Из них стали делать лагерную пыль. Руками поротых, но, вознагражденных крррасными ррреволюционными штанами. Что только ни делали, а безпорточных не убавлялось.
Обрыдла зима со своим «вероломством». Обрыдло роковое невезение с Вождями-небожителями. Что ни Вождь-небожитель, то — Антихрист. Это выяснялось, как только он заявлялся на суд Божий. Мало того, среди Вождей-небожителей стали выявляться антихристы прямо на грешной земле. Портков от этого не прибавлялось, порки не уменьшались, но уже хотелось не Вождей, а отцов, отчимов, наконец. Чтобы забыть про порки и обрести портки. География настырно намекала на необходимость ношения портков.
Была на исходе осень 1964 года.
В ЭСе — Се — Се — Ре, под гром фанфар во славу Отца подсчитывали произведенные портки и вылупившихся цыплят. Очень все хорошо складывалось в закрома Родины. Забываться стали початки кукурузы, съеденной мышами. Ну, а об извечной и ежегодной октябрьско-ноябрьской напасти и думать забыли. Пока гром не грянет — мужик не перекрестится! Это о нас, и только о нас, обитателях Руси!
Играя ракетно-подводными бицепсами, Северный флот, забыв про боевую подготовку и о волнах, бьющихся о борт корабля, ударными темпами строил монумент во славу Отца народа и атомного флота. Хоть с моря, хоть с космоса, должны были читаться золотые буквы: ОТЕЦ АТОМНОГО ФЛОТА.