Когда воротимся мы в Портленд
Шрифт:
(Еще раз. Ты добиваешься победы монголов. Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь?)
Окно было прямо перед ним. Свет из прорези-ромбика падал ему на живот. И только не обнаружив за ставнями шероховатой слюдяной непрозрачности, он понял, как ему повезло.
На что он рассчитывал? Из ума вон, что в их окна так просто не заглянешь… Но вот — повезло. Там, в предполагаемой спальне, собственно оконная рама была приоткрыта. Эд представил себе гуляющий в комнате ледяной сквозняк, в который раз подивился выносливости аборигенов — и заглянул.
БУДУЩЕЕ
Ингигерд.
…Нравлюсь
Один раз меня уже делили. («Мы делили апельсин…») Ох, как они старались, как они из кожи вон лезли, дружелюбные, без комплексов, молодежь нового поколения… И были Валеркины комплименты Веркиному пальто и Веркины консультации Валерке по поводу состояния моей сантехники; и были проводы до такси с поднесением сумок, а я тащился сзади и чувствовал себя полным идиотом…
А через два месяца от Веркиной однокурсницы Кристины, вообще бывшей тут ни при чем, я узнал о Веркиной беременности — и то случайно, просто переоценила наивная Кристина мою осведомленность, а Веркиной упертой гордости, напротив, не учла…
НАСТОЯЩЕЕ
…Горела свеча на низком столике, и тени копошащихся на ложе людей были огромны. Ритмично двигалась блестящая от пота спина — человек стоял в постели на коленях, и напряженно тянулись закинутые ему на плечи ноги. Кгм, подумал Эд. Первая брачная ночь. А чего ты ждал?
Но он все-таки не отступил от окна. Ноги его смутили — они были какие-то уж очень спортивные и вдобавок волосатые. Не так, чтобы очень, но явно. Как-то все это не вязалось с обликом нежной белокожей датчанки. Нет, если это она, то ох как правы были средневековые правители, не доверяя присланным портретам невест…
Спина со стоном откинулась назад — попавший из тени на свет затылок оказался рыжим, но Эд даже не успел удивиться. Ноги убрались с плеч стражника, и вынырнула встрепанная русая голова. Оттолкнув любовника, голый Рогволд потянулся к чаше на столе — там, оказывается, были две чаши и металлический сосуд… Он еще глотал, когда рыжий, кое-как собрав и напялив разбросанную у кровати одежду, пошатываясь, направился к двери — в завернувшейся на боку рубахе и перекрутившемся плаще, путаясь пальцами в завязках штанов… Сквозняк из открывшейся двери распахнул ставни — но рыжий, кажется, этого даже не заметил. Дверь за собой он притворил — но ставни от этого, конечно, не закрылись. Эд обмирал, вжимаясь в крышу. Потом сообразил — изо всей силы толкнул ставни обратно. Вроде ветром…
М-да, подумал он, вытирая лоб. Что же, вот на ЭТО у славян табу не было, как ни забавно…
Он переводил дыхание, когда окно распахнулось снова. Рогволд в меховой безрукавке оперся локтями о подоконник. Нет, он не заподозрил неладного — просто, утомленный, выглянул подышать воздухом; но ему достаточно было чуть повернуть голову… Эд перестал дышать. Совсем рядом он видел прилипшую ко лбу прядь волос, и на голой груди, на шнурке, вместо креста — круглую металлическую бляшку с чеканным изображением… «Да он язычник. Если как половцы — тогда анимист, зверопоклонник. Тогда на бляхе должно быть изображение
Пахло пОтом. Даже на морозе, полупарализовавшем нос, Эд чувствовал этот запах. На голой груди поблескивали капельки. Вздумай он, Эд, когда-нибудь отколоть нечто подобное — назавтра он проснулся бы с крупозным воспалением легких.
На этой его мысли русая взлохмаченная голова таки повернулась. Глаза их встретились. Рогволд отшатнулся от окна. Эд мгновенно понял, кем он выглядит в этих глазах — убийца, профессиональный, умный, сумевший так прикинуться дурачком, что они все поверили… Если заорет — меня постругают в лапшу. Так глупо…
Рогволд вдруг ухмыльнулся. И сделал широкий приглашающий жест. Эд оторопел. Но терять было нечего. Видок у него сейчас — глупее мало есть куда, и не скакать же по крышам, спасаясь от погони…
Он перелез через подоконник. Рогволд стоял в нескольких шагах, спиной почти вплотную к увешанной оружием стене. Обнаженные ножи и меч в ножнах… Рогволд собирался защищаться.
Порыв колючего от снежинок ветра, мимоходом пробившись Эду за воротник, встрепал русые волосы. Под меховым жилетом — голая кожа… Что они здесь, к холоду нечувствительны?!
Не оборачиваясь, он ощупью захлопнул ставни. Рогволд молча смотрел. Раскосые щелки глаз странно сочетались с продолговатым лицом.
Эд отвел глаза. Тени трепетали на полу. Ноги. Бедра. И не только. Полы безрукавки разошлись — мальчик и не пытался их удерживать, ему плевать, и вообще он думает, что я пришел его убивать… Да и безрукавка была не такой уж длинной. Мальчик, блин… Ему действительно можно было бы сниматься для журналов. Хоть для простых, хоть для порно. Я думал, такую фигуру можно только накачать. И гордился, что сам только подкачиваю. А у них даже нет понятия «спорт»…
Босые ноги переступили на полу. Пониже левого колена Эд разглядел шрам — широкий, грубый, длинный… А его, небось, били в детстве, подумал он неожиданно. Ни матери, ни отца, незаконный княжеский выблядок…
Рогволд медленно усмехнулся. Взгляд сквозь ресницы… Странное ощущение стояло внутри пузырьком воздуха, и толчки сердца болезненно отдавались в горле. И ни одной путной мысли. Кровь отлила от Эдовой головы — и он даже понимал, куда. А хорошо все-таки, что у них длинные рубахи и широкие штаны…
И все это не помогло, впрочем. Взгляд Рогволда уперся в него — вниз, ниже лица и ниже груди, гораздо ниже (вот сейчас он усомнится, что я пришел его убивать)… и, когда Рогволд вскинул глаза, ухмылочка его сделалась кривой и откровенно похабной. Н-ну, блин…
А потом Эд сам переступил на месте. И случайно глянул на пол под другим углом. На полу виднелись следы босых ног — потому что доски пола, оказывается, заиндевели. Эд содрогнулся.
Глаза. Усмехаются четкие губы — призывная гримаска порномодели… сошла. И во взгляде Эду вдруг почудилось что-то жалкое. Чего ему заигрывать — ЗАСТАВИТЬ с собой спать он может, но понимает же, что для большинства парней он не более привлекателен, чем лошадь или коза. Рыжий… когда хоть что-то испытывают, так не уходят. Выполнил человек служебный долг, тяжелый, неприятный, скорее всего… вымотался…