Когда я вгляделся в твои черты
Шрифт:
Солнце погасло, и во тьме переулок превратился в голодную уродливую бездну.
«Несмотря на пережитую ею боль, на весь ужас прошлой жизни, Микаса по-прежнему несчастна. Даже в нашем новом Раю».
Комментарий к 1. Наш новый Рай
Пост к главе: https://vk.com/wall-24123540_3878
Группа автора: https://vk.com/public24123540
ТГ-канал: https://t.me/+7guwwyR1jrhiNTRi
========== 2. Магнолии в залитом солнцем саду ==========
«Ты моя семья», - доносилось из глубин памяти и растворялось в пустоте.
По размазанному небу утекали в разноцветную воронку птицы, а крону гигантского дерева пожирало солнце. Эрен лежал на земле, его затылок упирался в колени Микасы. Он раньше не видел её такой - взрослой, неприкрыто влюблённой. Она гладила краешком белого платка его рот, увлечённо обводила контур
Эрен открыл глаза, и его взгляд пал на водосточную трубу обшарпанного дома. Была глубокая ночь, и дворы уснули, лишь где-то вдалеке лаяли бродячие собаки. С трудом приподнялся и потёр ладошками слипающиеся глаза. Стыд разъедал душу, когда он представлял, как будет плакать и ругаться мама. Она жива и здорова, а он и дня не может провести, чтобы не расстроить её. И никак не объяснить, что всё это ради Микасы, ведь Карла не помнит, насколько она важна. Немного поплутав в лабиринте домов, вышел из закоулка, побрёл обходными путями, лишь бы не быть замеченным пьяницами, горланящими у пивнушки: поножовщина в этом квартале являлась обычным делом, и неосторожному ребёнку вроде него следовало быть начеку. Остановился у фонтана рядом с парком, чтобы смыть засохшую кровь с лица, и обнаружил, что кожа была чистой. «Я слизал кровь во сне? Гадость!» - Эрен скривил лицо, провёл по нему влажной рукой и двинулся дальше.
Когда он вернулся домой, в гостиной уже сидел сотрудник полиции и беседовал с родителями. Мать с отцом немедленно устроили загулявшему чаду головомойку. Итогом ночного приключения стали недельный домашний арест и обида матери, которая почти не разговаривала с сыном всё это время, и Эрен надолго запомнил боль и чувство вины, видя её угрюмое равнодушие. Как ни старался он быть отважным рыцарем для всех и вся, необдуманные поступки и чрезмерная самоуверенность обходились слишком дорого.
Эрену нравилось волонтёрство. По достижении десятилетнего возраста любой элдиец мог записаться в волонтёры в специальном центре помощи населению: уборка в доме пожилых и инвалидов, закупка продуктов, помощь в передвижении, организация групп по спасению и пристройству животных - полезная обществу деятельность на любой вкус. К тому же такая работа фиксировалась в школьных документах, шла в портфолио и играла немалую роль при поступлении в высшее учебное заведение. Для некоторых ребят это было определяющим фактором при записи в центре, другим же нравились различные бонусы от благодарных стариков, вроде всяких безделушек в подарок или сладких угощений. Прочие обожали возиться с животными. Всё это нравилось и Эрену, но куда больше он любил слушать истории. Много историй. Они трогали его чувствительное сердце и завораживали детский ум. Со временем у него даже появилась фаворитка - богатая пожилая женщина с параличом нижних конечностей. Её звали Грета Шпигель, но в волонтёрской среде она получила прозвище мадам Ренессанс: старушка частенько заводила со своими помощниками долгие беседы о мировой культуре, а её дом и вовсе напоминал музей изобразительного искусства, где тут и там можно было наткнуться на живописные полотна, скульптуру и диковинные предметы старины. Эрен старался забирать себе как можно больше дат в графике госпожи Шпигель, но заблаговременное распределение делалось в рамках трёх дней, дабы избежать форс-мажоров, и он стал замечать, что у него появился конкурент, который присваивал себе «его» даты, если сам Эрен не успевал сделать этого раньше. Уборка в доме мадам Ренессанс, доброе общение и работа в саду превратились в отдушину, и Эрен был готов драться с наглецом за них.
В один из «бессовестно украденных» дней явился раньше, чем обычно, заполошно скинул в прихожей кеды, закатал рукава и в спешке стал доставать инвентарь для уборки.
– Любезный друг, ты чего-то рано сегодня, - с тёплой и несколько настороженной улыбкой заметила госпожа Шпигель, наблюдая за суетными движениями Эрена.
– Правда?
– наигранно пролепетал он, со шкодливым притворством округлив глаза.
– Мы там с ребятами просто договорились погулять днём, а я боюсь не успеть на встречу. Так что сегодня пораньше, вы же не будете против?
– Ну, разумеется, нет. Поставлю тогда чайку завариться: как закончишь с полами, неутомимый Атлант?{?}[Атлас или Атлант — в древнегреческой
Колёса инвалидной коляски издали тонкий скрип по паркету, и Эрен остался наедине с гипсовым бюстом короля древности да взирающими на него с высоких стен величественными полотнами. Он выучил наизусть рассказы госпожи Шпигель обо всех картинах в её доме, но ему нравилось выдумывать собственные версии происходящего: порой забавные и нелепые, порой трогательные и глубокие - хозяйка дома с интересом выслушивала их все и никогда не высмеивала. Насмешка была в её понимании уродством, а госпожу Шпигель всегда окружала подлинная красота. Она и сама воплощала красоту: спозаранку ухоженная, в удобной опрятной одежде, с чистыми мыслями и в приподнятом настроении - ей хотелось привносить доброту и понимание в отравленный, неприветливый мир. Особенно это касалось детей. Иметь своих она не могла, но считала долгом заботиться о чужих.
Как только Эрен закончил протирать антресоли, подоконники и пол, выбежал на задний двор и плюхнулся в плетёное кресло, стоящее за круглым столиком, укрытым белоснежной скатертью с ажурными краями. Во дворе раскинулся дивный сад, источавший десятки ароматов, пестревший сотнями цветочных головок: от красных тюльпанов до фиолетовых цикламенов и ирисов. По весне вишни и яблони торжественно сбрасывали здесь белые лепестки, но главным украшением сада были магнолиевые деревья и кустарники различных сортов; некоторые из молодых побегов этой весной высаживал сам Эрен, чем очень гордился. Солнечные лучи плескались в нежных розовых лепестках, весело кружили по столу и сияли в кружке на чайной глади.
– Ты немного грустный в последнее время, дружочек. Что у тебя случилось?
Госпожа Шпигель подлила в его чашку горячей заварки.
– Я сам с собой случился…
– Ох… Знаешь, ты в этом не одинок: большинство людей сами себе враги. И даже обещания «стать хорошими и мудрыми» не помогают, если нет решимости что-либо изменить.
– Отсутствием решимости я обычно не страдаю, Грета, вы же знаете меня!
– Эрен печально усмехнулся и вгрызся в печенье. Наспех прожевав и проглотив, продолжил с тяжёлым вздохом: - Жизнь у меня нелепая какая-то. Вечно я причиняю боль, когда делаю вроде бы доброе дело… Вступлюсь за кого-нибудь, но опоздаю домой и расстрою маму. Поделюсь с одноклассником домашкой, списанной у отличника, а тому потом прилетает за то, что это он якобы сам дал списать всему классу. А уж мои попытки примирить рассорившихся друзей вообще катастрофа!
Драматично схватился обеими руками за голову и уткнулся локтями в стол. Госпожа Шпигель несколько мгновений молчала, затем положила ладонь на предплечье ребёнка и ласково улыбнулась ему.
– Не вини себя за желание проявлять доброту. Просто следует научиться не взваливать на свои плечи слишком многое и делать то, что тебе по силам. Не обязательно быть хорошим абсолютно для всех - никогда не успеешь. Вот, например, ты помогаешь мне, и это уже много. А всё прочее бери по мере осознания ответственности и собственных возможностей. Договорились, милый Эрен?
Он лишь закивал, не поднимая головы.
В дверь позвонили. Хозяйка дома удивлённо вздёрнула брови и повернулась на звук:
– Как странно, я не жду гостей.
– Я сейчас открою!
Эрен живо поднялся, стерев с лица угрюмость, и бросился к двери. Отворив её, он с изумлением обнаружил на пороге Микасу.
– Ты?..
– И тебе доброе утро.
– Она недоверчиво оглядела Эрена, проходя внутрь, села на скамью и стала неторопливо стягивать обувь.
– Кстати, чего это ты тут делаешь?
– деловито поинтересовалась она, завязывая волосы в хвост.
– Сегодня же моя очередь.
«И как я не сообразил? Вот же болван…»
– Так это ты загадочный похититель моих смен?
– Похититель?
– Микаса насмешливо свела брови и тихо прыснула.
– Раз знал, что сегодня не твоя очередь, чего тогда припёрся? Отомстить мне хотел, что ли? За «похищение». Это так стрёмно.
– Я не…
Эрен поник и принялся выводить носком узор на паркете, осознавая, что у него язык не поворачивается солгать.
– Ну, вообще-то хотел.
Микаса на миг притихла. Его внезапная откровенность, очевидно, ввела её в ступор: в таких постыдных мелочных вещах мало кто признаётся, и в её взгляде промелькнуло нечто вроде уважения.