Когда я вгляделся в твои черты
Шрифт:
«За все эти годы ты ни разу не заговорила о нём. Даже имени его не произнесла. Тогда почему мне кажется, что тень этого нелепого мальчишки ходит за нами по пятам? В каких дальних закоулках памяти ты спрятала его? Ты позволяешь ему там целовать свою грудь? Позволяешь дымить тебе в лицо дешёвыми сигаретами и бредить, что он твой?.. Ловко же ты водишь меня за нос, девочка. Ешь, пьёшь и спишь со мной, порой нервно шутишь - притворяешься моей женой. Да так складно, что я почти поверил. Я знал всё с самого начала. Даже когда ты лепетала, что любишь меня. Знал, что ты просто цеплялась за мои деньги и иллюзию свободы. Какого лешего тогда ждал, что непременно
***
После вечеринки у Хоука Эрен не сказал Микасе ни слова, молчал весь следующий учёбный год. Его «обет молчания» дал трещину лишь на Выпускном, когда он подошёл поздравить её: как друг - искренно, но держа эмоции под контролем и не прикасаясь. Это было прощание.
Но следующая ночь после праздника подарила Микасе то, о чём она раньше думала с опаской и неуверенностью, оттягивая как можно дольше. Дементьев неожиданно явился вечером и взял её с собой в ресторан. Он был немного пьян, весел и непривычно лёгок. Обхватив Микасу за плечо, притянул к себе и целовал в шею. Он никогда прежде не позволял себе ласкать её на людях.
– Вадим Александрович, у вас, похоже, хорошее настроение, - смущённо шептала Микаса, краснея и источая жар.
– Вадим, - поправил он её.
– Не называй меня больше как дряхлого старикашку.
Его руки. Слишком крепкие, слишком взрослые, слишком уверенные. Эти руки непохожи на руки… Нет. Она больше не произнесёт это имя. Ему не место даже в её мыслях. Он детское воспоминание о первой страсти. Он должен уйти. Навсегда.
Навсегда?
Микаса так и не решила навсегда ли. В эту ночь её тело опустилось на огромную кровать, заправленную шёлковыми простынями (богатая пошлость!), и Дементьев всё сделал сам, посвятил ей каждый поцелуй и каждое прикосновение. В обязанности Микасы входило просто получать удовольствие, не обязательно что-то отдавая взамен. Он был умелым и внимательным, осторожным и щедрым. Это привело её в восторг. Идеальный любовник!
Подготовка к свадьбе больше не была наполнена сомнениями. Правда, поступление в университет пришлось отложить, потому как муж собирался отвезти Микасу сначала в Петербург, чтобы поближе познакомить со своей роднёй, а затем устроить свадебное путешествие по Европе.
Отказ Армина прийти на свадьбу вывел Микасу из ослепляющей эйфории.
– За что ты так со мной?
– сдерживая гнев, процедила Аккерман.
– Я не наказываю тебя, Мика. Мне бы хотелось сказать, что я счастлив за тебя, но это будет ложью. Я не счастлив, я в ужасе. Ты сама не своя последнее время. И ещё… Не могу пойти из-за Эрена.
– Нет, ну какие же вы подонки! Носитесь со своим Эреном, как с неразумным ребёнком, совершенно наплевав на меня. Будто я вам не подруга! Мы уже не дети и давно с ним прояснили ситуацию. Что я вам всем ещё должна?!
– Микаса кричала и обливалась слезами, обиженно сверкая покрасневшими глазами.
– Спасибо Саше, что не стала дуть рожу, как остальные, а согласилась прийти и порадоваться за меня.
– Прости…
– Оставь себе свои сраные извинения!
И ушла прочь, ни разу не обернувшись, сколько Армин её ни звал.
На свадьбе у неё было прекрасное платье, как у принцессы. Празднование устроили на заднем дворе дома Дементьева: с серебряной аркой, пышно одетыми гостями, половину из которых составляли деловые партнёры жениха, с многоэтажным тортом и различными
За столиком с закусками, подальше от людей, сидел дядя Леви и нервно бухтел, попивая вино. Он держал на коленях супругу, задорно потряхивавшую кудрявой рыжей головой и без устали поглаживавшую его по плечу. Аккерману не нравился выбор племянницы, и только любовь заставила его прилететь с визитом на Парадиз.
Порой Микасе казалось, что взгляды гостей со стороны её мужа излучали презрение и недоумение. Она проглатывала непрошеные тревоги и гордо несла свой новый титул сквозь разномастную толпу. К ночи пришла усталость. Не хотелось видеть чужие лица и слышать скучные разговоры, в которых она поначалу принимала активное участие. «Неужели больше ни о чём другом не могут болтать? Только деньги, планы, сроки, конкуренты…» - Микаса сбросила под стол розовые туфли, изрядно натёршие ноги, и прошла вглубь сада, где цвело много роз. Склонившись над кустом с белоснежными бутонами, она втянула яркий аромат и скользнула щекой по лепесткам - бескорыстная нежность! В порыве чувств Микаса сорвала ветку, и шипы безжалостно оцарапали ей безымянный палец, залив багряной струйкой обручальное кольцо. «Какая мстительность, - пронеслось в её испуганном сознании.
– Что ж, простите меня».
Припав губами к пострадавшим пальцам, вернулась обратно и принялась разыскивать мужа. Дементьев беседовал с родителями и встрепенулся сразу, как увидел Микасу.
– Ты чего? Поранилась уже где-то?
– он заключил в ладони её руку и утешающе поцеловал.
– Не стоило розы рвать.
– Дурацкие розы.
– Они не дурацкие… Но они рассердились на меня, - виновато добавила Микаса.
– Хочу произнести тост за дражайшую падчерицу!
– рявкнул с небольшой круглой сцены Бруно, подняв трясущейся рукой бокал шампанского.
– Господи… - Микаса тяжело вздохнула и отвернулась, спрятав лицо на груди Дементьева.
– Доченька, я за тебя счастлив и горд. Тебе невероятно повезло встретить такого… э-э, м-м… суженого! Я желаю тебе…
– Веселишься, папаша?
– спокойно, но громко произнёс Дементьев, прервав бурную речь тестя.
– Да если бы не я, ты, гнусный урод, ещё долго колотил и унижал бы свою «дражайшую падчерицу». Так что заткни пасть и продолжай нажираться за мои деньги молча. Я ясно выразился?
– Э-э… ну, да… предельно, - жалко понизив тон, отозвался Бруно и стыдливо слез со сцены.
«Подонок! Мразь! Изувечу! Убью! Ещё хоть раз к ней притронешься, хоть раз выдохнешь в её сторону, я тебя разорву!
– вспыхнуло вдруг в памяти ошеломлённой Микасы, пока муж гладил её плечи в попытке утешить.
– Хм… Ну, конечно, если бы не ты… - мысленно ответила она Дементьеву и издала печальную усмешку в его грудь.
– Если бы не ты…»
Гости в молчаливом шоке наблюдали за происходящим, не зная, как уместнее отреагировать.
– Чего так тихо? Праздник ещё не окончен! Подумаешь, первая небольшая семейная ссора!
– простодушно пояснил Дементьев и сделал большой глоток из своего стакана. Затем склонился к жене и заботливо прошептал: — Ты в порядке?