Когда зацветёт земля…

Астрина Ирина

Под тёткины вопли («А трубы-то вибрируют, у-у!») я отправился в свою комнату, заставленную затхлой советской мебелью, улёгся на диван и начал думать.

Хорошо бы закончить Высшую школу экономики, мечтал я, стать крутым государственным менеджером, и тогда бы эта тёлка не воротила от меня нос. Но я понимал, что ВШЭ не по моим мелким зубам. Пришлось понизить планку и подумать, что сошёл бы и какой-нибудь институт коммерции попроще. В конце концов, главное – практические умения, а не диплом. Я воображал, как весь из себя успешный, в элегантном костюме от Версаче, подкатываю на элегантной же иномарке к той девушке из галереи. И тогда, конечно, ей и в голову не приходит

ответить мне: «Да… нет… просто не могу…» Потом мы с ней ужинаем в… г-м-м… ресторане на двадцать девятом этаже гостиницы «Украина», в зале с гигантскими панорамными окнами и сногсшибательным видом на столицу. Поев и выпив чего-нибудь необычного и возбуждающего (моя фантазия не стала на этом задерживаться), мы бы начали танцевать. И я бы обнял её за талию, потом опустил бы руку ниже. Та девушка положила бы голову мне на плечо, а я бы поцеловал её смешную черепашью шейку.

Дальше на моём Порше-Кайене мы бы отправились в мои апартаменты в одном из небоскрёбов Москва-Сити. Дальше… в общем, в моих мечтах она проявляла удивительную покладистость во всём, что я от неё требовал.

Следующий день был выходным, и я решил начать его с поисков информации о поступлении в какой-нибудь экономический вуз, однако, проснувшись в восемь утра, сразу почувствовал, что мне в лом. Вышел на кухню. Тётка пила чайную жижу, рейка от дореволюционной кровати уже лежала наготове. Я опять поел холодных сосисок. Они по-прежнему были одинаковыми, но моя жизнь поменялась.

Я оделся потеплее, взял из холодильника бутылку водки и поехал на Алексеевскую к дому той девушки. Её подъезд выходил в переулок, на другой стороне которого пестрела грибами и вертелась каруселями детская площадка.

Я уселся там на лавочку, до некоторой степени прикрытую игрушечным домиком а ля собачья конура и стал ждать. Мамаши на площадке посматривали на меня с подозрением, но мне было плевать. Будучи охранником, я не испытывал проблем с сидением без дела на одном месте. Время от времени я украдкой прихлёбывал из бутылки. Одна мегера с восточным носом набросилась на меня: катитесь, мол, отсюда, здесь вам не кабак. Но я и носком ботинка не шевельнул. Что она могла мне сделать? Полиции вокруг не наблюдалось.

Примерно в час дня двери подъезда в очередной раз отворились и пламенем вырвался из сумерек малиновый пуховик. В ушах моих раздался малиновый, очевидно, звон. Нет, если честно, я сам не ожидал такой степени оглушённости. Чёрт, она задела меня сильнее, чем я предполагал. Я разволновался, как школьница перед первой дискотекой. К девушке я не подходил, следовал за ней издали, как в кинодраме. Она посетила парикмахерскую, потом обувной магазин, откуда вышла с объёмной коробкой, потом заглянула в небольшой супермаркет. Туда я вдвинулся вслед за ней и купил там отвратительный склизкий сэндвич. Затем она направилась к своему дому. Тут я догнал её и начал быстро говорить: «Девушка, меня зовут Владислав. Помните, вчера на выставке картин…» Она мельком взглянула на меня и поначалу, кажется, не узнала. Потом, торопливо переложив пакет с коробкой из одной руки в другую, пробормотала: «Я ведь вам уже говорила… извините…». Чёрт, даже в этом перекладывании сквозила невероятная женственность. «У вас кто-то есть? Вы замужем?» Она отвернулась и быстрыми шагами пошла к подъезду. Я вернулся домой злой и обескураженный и смертельно разругался с тёткой. Хотел было поискать информацию насчёт института, но завалился спать.

* * *

Утром Антон проснулся поздно. Он долго лежал, пытаясь угадать, какая погода скрывается за занавеской

из зелёной «лапши». Затем встал, побрился, натянул спортивную одежду и, так и не решившись выглянуть в окно, спустился в ресторан. Тоня уже заканчивала завтрак: хрусткий сверху, зато наполненный внутри соком, омлет с гренками и зеленью.

– Погода пакостная, – сказала она, – но Мустафа откуда-то откопал пару дождевиков.

Дождь опять моросил еле приметно. Антон старался поскорее покончить с едой.

– Не торопись, – сказала Тоня, – впереди целый день.

От этой фразы Антону стало тепло и легко. «Хорошо бы не только этот…», – промелькнула бойкая мысль.

Позавтракав и нацепив рюкзаки, раздувшиеся от спрятанных в них дождевиков, они вышли во двор. Там поджидала их целая свора бродячих псов, питающихся кухонными отбросами да подношениями постояльцев. Десять собак всевозможных оттенков жёлтого, один белый и два чёрных пса окружили Тоню с Антоном. Едва они пытались выйти за ворота отеля, как вся стая с энтузиазмом бросалась за ними. Тоня смеялась. Антон крикнул:

– Эй, Мустафа!

Картинный турок вылез на крыльцо с батоном хлеба и принялся крошить мякоть собакам.

– Эй, Мустафа, что ты делаешь?! Разве это голуби?! Они же хотят “meat”, “cheese”… 6 – веселилась Тоня.

Собаки действительно не желали есть хлеб. Обнюхав куски, презрительно отворачивали морды. Мустафа бросил своё занятие и с плохо скрываемым удовольствием смотрел, как животные мочились на припаркованные у отеля дорогие автомобили. Собаки чёрные и жёлтые, словно вышедшие из недр этой земли… Может, феи выпускают их погулять из своих подземных домов…

6

Мясо, сыр (англ.)

– Как видно, из нашего тет-а-тета ничего не выйдет, – сказал Антон.

Тоня достала из рюкзака путеводитель и раскрыла его.

– Смотри, это тоже достопримечательность, – сказала она с улыбкой.

На глянцевой странице с картой Каппадокии нарисованы были два пса, чёрный и жёлтый.

– Ладно, черти, пойдёмте, – сказал Антон собакам, – придётся с вами смириться.

Выйдя за ворота, они обогнули отель и оказались совершенно одни посреди ландшафта, заполненного сухой жёлтой прошлогодней травой, чёрными подрезанными деревцами и жёлтыми и чёрными собаками. Дождь усилился.

– Давай-ка наденем дождевики, – сказал Антон.

– Жаль, у Мустафы не нашлось чёрно-жёлтых.

Они нахлобучили поверх своих курток клеёнчатые одеяния. Собаки одобрительно зафыркали, и все одновременно тронулись в путь.

Вначале они увидели вскрытую скалу. Её внутренности – глыбы сливочного туфа – беззащитно торчали наружу. Их брали для строительства тех самых отелей, в одном из которых жили сейчас Тоня и Антон. По округе нитями паутины расходилось множество тонких тропинок.

– Идём сюда, – сказал Антон, увлекая Тоню на одну из них, ведущую вглубь окрестностей.

Они по-прежнему были одни, хотя несколько раз им попадались следы человеческого присутствия: лопата, чахлые посадки, живописный сарай со спутниковой антенной. Вскоре они вышли к красивой горе, похожей на замок с дымоходом.

– Видимо, здесь живут самые богатые феи: им не нужно прятаться под землёй, – заметила Тоня.

Через несколько секунд она добавила:

– Я знаю, тут есть отели, устроенные прямо в скалах, в бывших жилых пещерах. Романтично переночевать внутри скалы, но слишком дорого…