Когда зацветёт земля…
Шрифт:
Под тёткины вопли («А трубы-то вибрируют, у-у!») я отправился в свою комнату, заставленную затхлой советской мебелью, улёгся на диван и начал думать.
Хорошо бы закончить Высшую школу экономики, мечтал я, стать крутым государственным менеджером, и тогда бы эта тёлка не воротила от меня нос. Но я понимал, что ВШЭ не по моим мелким зубам. Пришлось понизить планку и подумать, что сошёл бы и какой-нибудь институт коммерции попроще. В конце концов, главное – практические умения, а не диплом. Я воображал, как весь из себя успешный, в элегантном костюме от Версаче, подкатываю на элегантной же иномарке к той девушке из галереи. И тогда, конечно, ей и в голову не приходит
Дальше на моём Порше-Кайене мы бы отправились в мои апартаменты в одном из небоскрёбов Москва-Сити. Дальше… в общем, в моих мечтах она проявляла удивительную покладистость во всём, что я от неё требовал.
Следующий день был выходным, и я решил начать его с поисков информации о поступлении в какой-нибудь экономический вуз, однако, проснувшись в восемь утра, сразу почувствовал, что мне в лом. Вышел на кухню. Тётка пила чайную жижу, рейка от дореволюционной кровати уже лежала наготове. Я опять поел холодных сосисок. Они по-прежнему были одинаковыми, но моя жизнь поменялась.
Я оделся потеплее, взял из холодильника бутылку водки и поехал на Алексеевскую к дому той девушки. Её подъезд выходил в переулок, на другой стороне которого пестрела грибами и вертелась каруселями детская площадка.
Я уселся там на лавочку, до некоторой степени прикрытую игрушечным домиком а ля собачья конура и стал ждать. Мамаши на площадке посматривали на меня с подозрением, но мне было плевать. Будучи охранником, я не испытывал проблем с сидением без дела на одном месте. Время от времени я украдкой прихлёбывал из бутылки. Одна мегера с восточным носом набросилась на меня: катитесь, мол, отсюда, здесь вам не кабак. Но я и носком ботинка не шевельнул. Что она могла мне сделать? Полиции вокруг не наблюдалось.
Примерно в час дня двери подъезда в очередной раз отворились и пламенем вырвался из сумерек малиновый пуховик. В ушах моих раздался малиновый, очевидно, звон. Нет, если честно, я сам не ожидал такой степени оглушённости. Чёрт, она задела меня сильнее, чем я предполагал. Я разволновался, как школьница перед первой дискотекой. К девушке я не подходил, следовал за ней издали, как в кинодраме. Она посетила парикмахерскую, потом обувной магазин, откуда вышла с объёмной коробкой, потом заглянула в небольшой супермаркет. Туда я вдвинулся вслед за ней и купил там отвратительный склизкий сэндвич. Затем она направилась к своему дому. Тут я догнал её и начал быстро говорить: «Девушка, меня зовут Владислав. Помните, вчера на выставке картин…» Она мельком взглянула на меня и поначалу, кажется, не узнала. Потом, торопливо переложив пакет с коробкой из одной руки в другую, пробормотала: «Я ведь вам уже говорила… извините…». Чёрт, даже в этом перекладывании сквозила невероятная женственность. «У вас кто-то есть? Вы замужем?» Она отвернулась и быстрыми шагами пошла к подъезду. Я вернулся домой злой и обескураженный и смертельно разругался с тёткой. Хотел было поискать информацию насчёт института, но завалился спать.
* * *
Утром Антон проснулся поздно. Он долго лежал, пытаясь угадать, какая погода скрывается за занавеской
– Погода пакостная, – сказала она, – но Мустафа откуда-то откопал пару дождевиков.
Дождь опять моросил еле приметно. Антон старался поскорее покончить с едой.
– Не торопись, – сказала Тоня, – впереди целый день.
От этой фразы Антону стало тепло и легко. «Хорошо бы не только этот…», – промелькнула бойкая мысль.
Позавтракав и нацепив рюкзаки, раздувшиеся от спрятанных в них дождевиков, они вышли во двор. Там поджидала их целая свора бродячих псов, питающихся кухонными отбросами да подношениями постояльцев. Десять собак всевозможных оттенков жёлтого, один белый и два чёрных пса окружили Тоню с Антоном. Едва они пытались выйти за ворота отеля, как вся стая с энтузиазмом бросалась за ними. Тоня смеялась. Антон крикнул:
– Эй, Мустафа!
Картинный турок вылез на крыльцо с батоном хлеба и принялся крошить мякоть собакам.
– Эй, Мустафа, что ты делаешь?! Разве это голуби?! Они же хотят “meat”, “cheese”… 6 – веселилась Тоня.
Собаки действительно не желали есть хлеб. Обнюхав куски, презрительно отворачивали морды. Мустафа бросил своё занятие и с плохо скрываемым удовольствием смотрел, как животные мочились на припаркованные у отеля дорогие автомобили. Собаки чёрные и жёлтые, словно вышедшие из недр этой земли… Может, феи выпускают их погулять из своих подземных домов…
6
Мясо, сыр (англ.)
– Как видно, из нашего тет-а-тета ничего не выйдет, – сказал Антон.
Тоня достала из рюкзака путеводитель и раскрыла его.
– Смотри, это тоже достопримечательность, – сказала она с улыбкой.
На глянцевой странице с картой Каппадокии нарисованы были два пса, чёрный и жёлтый.
– Ладно, черти, пойдёмте, – сказал Антон собакам, – придётся с вами смириться.
Выйдя за ворота, они обогнули отель и оказались совершенно одни посреди ландшафта, заполненного сухой жёлтой прошлогодней травой, чёрными подрезанными деревцами и жёлтыми и чёрными собаками. Дождь усилился.
– Давай-ка наденем дождевики, – сказал Антон.
– Жаль, у Мустафы не нашлось чёрно-жёлтых.
Они нахлобучили поверх своих курток клеёнчатые одеяния. Собаки одобрительно зафыркали, и все одновременно тронулись в путь.
Вначале они увидели вскрытую скалу. Её внутренности – глыбы сливочного туфа – беззащитно торчали наружу. Их брали для строительства тех самых отелей, в одном из которых жили сейчас Тоня и Антон. По округе нитями паутины расходилось множество тонких тропинок.
– Идём сюда, – сказал Антон, увлекая Тоню на одну из них, ведущую вглубь окрестностей.
Они по-прежнему были одни, хотя несколько раз им попадались следы человеческого присутствия: лопата, чахлые посадки, живописный сарай со спутниковой антенной. Вскоре они вышли к красивой горе, похожей на замок с дымоходом.
– Видимо, здесь живут самые богатые феи: им не нужно прятаться под землёй, – заметила Тоня.
Через несколько секунд она добавила:
– Я знаю, тут есть отели, устроенные прямо в скалах, в бывших жилых пещерах. Романтично переночевать внутри скалы, но слишком дорого…