Когда загораются звезды
Шрифт:
Но не для меня.
Я тихо шмыгнула носом.
Все навалилось как-то разом. Еще несколько часов назад я тихо сидела за столиком уютной кофейни в ожидании Риики, и жизнь казалась простой и понятной - разве что немного пугала предстоящая встреча с шумными приятелями подруги и участие в загадочной звездной битве. А в итоге я оказалась заперта в чужом университете с внуком ректора НГУ и тубой полулегального магического пороха, в ожидании неизбежного наказания за взлом с проникновением. Когда я планировала провести первую в своей жизни ночь Зимнего Солнцестояния
На глаза сами собой навернулись слезы обиды и разочарования. Лучше бы я не слушала Риики и сразу же поехала домой. Сидела бы сейчас не в полутемном кабинете, а дома у камина, пила горячий мамин глёгги, ждала сестру с гуляний. И никогда не повстречала бы Ансельма Ноура с его безумными идеями, теплыми руками и невероятными синими глазами, от которых так непривычно и сладко замирало сердце.
Я часто заморгала, смахивая предательские соленые капли - и вдруг увидела, что лэр, почти не мигая, смотрит на меня.
– Звездочка, ты чего? Что случилось?
Я отвернулась, не желая встречаться с ним взглядом.
– Ничего.
– Расскажи, звездочка. Я выслушаю. Помогу, - горячие пальцы коснулись подбородка, вынуждая повернуться. В ярко-синих глазах плескалась тревога, пропала бесшабашная улыбка. Ансельм выглядел взволнованным - серьезно, по-настоящему, без шуточных кривляний.
– Ну пожалуйста, скажи, что тебя так расстроило?
Я попыталась усмехнуться, но получился какой-то невнятный всхлип. Ансельм придвинулся ближе, сжал мои пальцы.
– Эстери, милая… В чем дело?
– А ты разве сам не видишь?
– сорвалось с губ горькое признание.
– Все просто ужасно! Отвратительно! Невыносимо!
Подушечкой большого пальца Ансельм погладил меня по тыльной стороне запястья и улыбнулся - так, что мои коленки наверняка бы подогнулись, если бы я не была настолько расстроена.
– А что ужасного? Вот я, например, вижу рядом самую прекрасную девушку в Хелльфасте, Ньеланде, да и на всем полуострове Скьелле. И провести рядом с ней ночь Зимнего Солнцестояния - самая большая удача, которая выпала мне за весь этот год.
Я всхлипнула еще громче.
– Ты все шутишь… А ведь как новый солнечный год встретишь, так его и проведешь. Вот так - преступниками, ожидающими заслуженного наказания. Но тебе-то, наверное, все равно. Это мне… мне не хочется, чтобы весь следующий год был… таким.
– Эс, это просто суеверия, - мягко ответил он.
– Эти дурацкие старые приметы на самом деле не работают. В Зимних носках не появится углей, если твои родители не захотят наказать тебя за разбитое окно в маминой спальне. И сколько б золотых кронеров ты бы не нашла в Зимнем кексе, это не поможет тебе внезапно разбогатеть.
Я промолчала.
Ансельм вздохнул.
– Хорошо, зайдем с другой стороны, - наконец проговорил он.
– А какой новый солнечный год хочешь ты?
Вопрос застал меня врасплох. Я замялась, не зная, что ответить.
– Ну, ты понимаешь… чудесный… удивительный… счастливый… - вырвалось у меня.
– Просто… не такой.
Выпустив мои пальцы,
Я напряженно следила за ним, не двигаясь с места. Круг, другой… Где-то на середине третьего круга лэр вдруг замер, глаза его загорелись опасным азартом. Подойдя к окну, Ансельм решительно распахнул створки.
Ветер забросил в комнату горсть снежных хлопьев, истаявших на полу и подоконнике прозрачными каплями. Я поежилась.
– Раз уж так вышло, звездочка, что моей милостью ты оказалась под запором, мне тебя и вытаскивать из этой башни, - он повернулся ко мне.
– Сейчас мы сбежим отсюда через окно, а я потом сам все объясню деду. Сиккеле тебя не знает, поэтому не сможет привлечь к ответственности - ты ведь даже не из нашего университета. Никто не догадается, что ты вообще здесь была, уж об этом я позабочусь. А я… ну, я разберусь. Не в первый раз, в конце концов. Вот на первом курсе… - он осекся и не стал продолжать.
– Унесем отсюда ноги - и бегом на набережную. И будет твой год волшебным, ярким и незабываемым, как наш с тобой гениальный фейерверк, - он зарычал, изображая дракона, и я не удержалась от улыбки.
– Ну что, годится?
Я кивнула.
Сказать было проще, чем сделать - кабинет магистра Сиккеле располагался на четвертом этаже, и до ближайшего сугроба от подоконника было не меньше двенадцати метров, а сменить запертую комнату на больничную койку тоже было так себе идеей для ночи Зимнего Солнцестояния.
– Да, дела, - Ансельм разочарованно отступил от окна, но посмотрев на меня, кивнул сам себе с неожиданным энтузиазмом.
– А, впрочем, никаких проблем. Я спущусь по водосточной трубе, а потом сниму тебя с помощью магии - и все будет преотлично.
Я испуганно бросилась к подоконнику, мельком взглянула вниз - и тут же вцепилась Ансельму в отвороты пальто с твердым намерением остановить неминуемое самоубийство.
– Никуда ты не спустишься, - с уверенностью, которой не чувствовала, заявила я.
– Не сходи с ума, ты же разобьешься! Не хочу… не хочу, чтобы ты пострадал.
– А я падениеупорный, - Ансельм ухмыльнулся, не торопясь, впрочем, отцеплять мои пальцы и прыгать в окно.
– Я вообще… стойкий…
Мы впервые были так близко. Что-то вдруг промелькнуло в синем взгляде лэра, отчего его глаза стали казаться темнее, бездоннее. Ансельм сделал крошечный шаг вперед, не разрывая наших странных почти-объятий, и теплые руки коснулись моих локтей.
– Эстери, - выдохнул он. Я замерла, неотрывно глядя на него.
– Не надо бояться…
Притянув меня еще ближе, он наклонился к окну, вынуждая меня наклониться вместе с ним. Повернув голову вправо, я увидела водосточную трубу, железными обручами прикрученную к стене. Нижняя ее половина терялась в густом плюще.
Плющ…
– Вот видишь, - проговорил Ансельм, проследив за моим взглядом.
– Все абсолютно безопасно. Труба толстая и разве что самую чуточку холодная, но я перчатки надену. Так что…