Когда закон бессилен
Шрифт:
— А что выяснили о брошенной машине? — спросил прокурор.
— Вероятнее всего, наней приехали те, кто первым напал на пчеловодов. Сахов, Мухин, Свинин и Анатолий Ризов приехали чуть позже. В них стреляли. Около «семерки» обнаружена гильза от «Макарова», ана «шестерке», которая, кстати, числится в угоне, пулевое отверстие. Жаль, Басов без сознания. Почему он приехал на пасеку? А сначала побывал у жены Ризова? Она и сказала ему про следователя, который спрашивал о Волошине.
— Меня все больше интересуют те двое неизвестных добропорядочных граждан, — чуть
— Может, ты, наконец, объяснишь мне, — вытирая лицо подолом рубашки, спросил Граф моющего руки в ручье Филимона, — с какого хрена ты поперся к колхозникам на пасеку?
— Я здесь потому, — отряхивая ладони, вздохнул Филимон, — чтобы самому узнать это.
— Не въехал, — по-лагерному выразил изумление Граф. — Может, разжуешь мне, деревянному?
— Все очень просто, — достав из рюкзака банку мясных консервов, Хирург ножом стал открывать ее. — Меня сюда прислали из столицы за тем, чтобы убить молодого пчеловода. Потом меня пытались подставить саратовские друзья столичного заказчика.
Филимон говорил правду и не видел причины скрывать ее. Когда он с помощью Графа разделается с Зиминым, то все концы будут вести к находящемуся в розыске Суворову. Работать в обычном стиле не было времени. А уж о том, чтобы Графа никогда не нашли, он позаботится.
— Так, — протянул Виталий, — кое-что понятно. Но на кой я тебе нужен? — прищурившись, взглянул он на Хирурга.
— Вдвоем работать гораздо легче. У меня был напарник, его убили, — Филимон уже не раз жалел о том, что убили Тарзана. Тот был послушной, здоровенной, боготворящей его машиной. Собственно, только поэтому он и убил Адама. И вовремя появился у Вики. Опоздай он хотя бы на день, Зимин уже знал бы о нем.
«Значит, пчеловод как-то перешел дорогу московскому дельцу, — понял Виталий, — а потом у него, — он бросил быстрый взгляд на разогревающего с помощью спиртовой таблетки консервы Филимона, — с саратовскими приятелями москвича вышла накладка. Но мне это на кой нужно? Я сейчас в розыске. Бабки, и немалые, есть. Куда-нибудь в деревушку поглубже, с речкой рядом, и на боковую. Все причиндалы — видики, телики и прочую муру — купить можно, где угодно. Короче, вот что, — решил он. — Пока молчу. Добираемся до места, и как только увижу обещанные мне баксы, делаю его».
— А Клоун где? — свистящим шепотом спросил побледневший Зяблов.
— Мертв, — ответил Шугин. — У меня не было выбора. Клоун разговаривал с женой старого пасечника. Она бы его описала, и милиция, несомненно, вышла бы на вас.
— Он прав, — поддержал Феликса внимательно слушавший его Зимин. — Правда, плохо, что Волошин жив. А кто те люди, что на пасеку приехали? — скорее себя, чем Феликса, спросил он. — И что за придурок позвонил по ноль два? Покрутив головой, он выматерился. — Басов этот, гнида! — с ненавистью вспомнил он пбдполковника.
— Если бы не он, — кивнул Шугин, — мы сделали бы этого Волошина.
— Почему ты их нё доделал? — раздраженно спросил майор.
— Я думал, менты прикатили, — признался Феликс, — поэтому и машину бросил. Через лес на шоссе вышел. А тш
— Чъямашина? — перебил его Зимин.
— Да хозяин на пасеке остался, — буркнул Шугин.
— С пасеки трое, — вздохнул майор. — Племянник Ризова, какой-то Мухин и один неизвестный. Но скоро узнают, кто. И если он один из твоих… — Зимин многозначительно замолчал. Увидев в его глаза угрозу, Феликс уверенно заявил:
— Из тех, кто со мной был, никто ничего не скажет.
— Дай-то бог, — усмехнулся майор. Повернувшись к бледному Зяблову, хлопнул его по плечу. — Успокойся, ничего страшного пока нет. К тому же рот мы этому парню, если начнет откровенничать заткнуть успеем. Ты вбт что мне скажи: что ты намерен делать с гостями из столицы и с Валькиной матерью? Ивачев уже вроде как бы негласный розыск объявил.
— Не знаю, — покачал головой Зяблов. — К тому же не это сейчас главное. На Волошина за последнее время произведено несколько покушений. Тут уже и дураку понятно, что для этого есть веская причина. Я вот чего опасаюсь, — вздохнул он. — Как бы этим делом вплотную Москва не занялась. Ведь дело о сгоревших машинах так и висит в воздухе.
— И что из этого? — равнодушно сказал Зимин. — Думаешь, сейчас мало таких дел? Формулировка проста — бандитская разборка. Тем более, что там убиты уголовники из Казахстана. Сам понимаешь, — подмигнул Зимин, — это…
— Идиот! — взвизгнул Зяблов. — Ведь жену и дочь Волошина убили рядом с тем местом. Неужели непонятно, что эти два факта можно связать?!
— И что? — спокойно спросил Зимин. — Волошин сразу ничего не сказал. Почему он промолчал о номере? Почему просил сначала несостоявшегося зятя узнать, чья это машина? Да потому, что боится! А сейчас тем более. Но убирать его все равно надо, потому что он сейчас опять-таки из страха, и может начать говорить. Правда, сейчас о некоторое время не опасен. В больнице с нервным расстройством. Сейчас гораздо опаснее Ирина. Потому что из-за учительницы этой, куклы чертовой, она в себя приходит. Надо было ее раньше брать!
— Раньше нельзя было, — с сожалением сказал Зяблов, — и не знал я, кого Ивачев вызвал. Я даже растерялся сначала, когда ее увидел. И если дочка ее не появилась, не знал бы, что с ней делать.
— А вот когда она тебя по харе звезданула, — захохотал майор, — ты сообразил, что делать!
— Хватит! — крикнул Зяблов. Майор, уперевшись руками в стол, подался к нему и процедил с кривой усмешкой:
— Не путай меня со своими прислужниками. Лучше решай, что делать будешь. Ивачев уже ищет учителку.
— Значит, Георгий положил тебя в больницу под чужим именем? — удивленно раскрыла глаза Валентина.
— Я это узнала уже после, — грустно улыбнулась мать. — Он приехал ко мне, а я как раз лежала в больнице. Жора почти силой увез меня в Москву. Я-то считала, что мне уже никто и ничто не поможет. А…
— Мама! — со слезами воскликнула дочь. — Почему ты мне не написала? Я бы…
— Значит, он не отдавал тебе мои письма, — чуть слышно проговорила Валентина Анатольевна.