Когда закон бессилен
Шрифт:
— Валить надо! — обернулся Граф. — Тебя за что мусор брал?
— Отпустите! — закричала она.
— Где ты взяла эту фотографию? — спросил Граф.
— Откуда она у вас? — Ирина протянула руку к фотографии. — Валим! — Граф рванул ее на себя.
— Сюда! — услышал он крик. Резко обернувшись, увидел махавшего рукой в открытом окне такси Филимона.
— Это моя учительница, — пытаясь взять фотографию, сказала Ирина. — Отдай!
Граф подхватил ее на руки и понес к «волге». Филимон открыл заднюю дверцу.
— Пусти! — отчаянно закричала Ирина. Едва Виталий уложил на сиденье женщину и уселся сам,
— Какой-то неизвестный человек, — быстро проговорил старший лейтенант милиции, — ударил старшего сержанта по голове, раздробил затылок. Потом потащил женщину со двора. В это время…
— Черт возьми, — буркнул прокурор. — Кто же он? Зачем утащил Ирину?
— Возьмем мы его! — уверенно заявил подошедший омоновец. — Не уйдет!
— Зачем она тебе? — повернувшись к Графу, спросил Филимон.
— Да хрен его знает, — буркнул тот. — Я фотографию своей учительницы поднял, когда она сумку уронила. Знает она Валентину Анатольевну. Мне надо знать, откуда. И вот это в ее сумке нашел, — он показал телеграмму. — В общем, хочу узнать, что с Валентиной Анатольевной.
«Черт возьми, — недовольно подумал Филимон. Мне это совсем ни к чему. Но без него убийца Зимина будет неизвестен, а этого допустить нельзя».
— И что ты хочешь? — вслух спросил он.
— Поговорю с ней, — пожал плечами Виталий. — Я давно хотел найти Валентину Анатольевну. Понимаешь, — он вздохнул, — я вырос в детдоме. И единственная, кого помню хорошо с школьных лет это она, Валентина Анатольевна. В то время она была для меня всем и всеми, — Граф тепло улыбнулся. — Единственным человеком, при котором я не мог сделать того, что ей не понравилось бы. Конечно, я понимаю. Сейчас все уже не так. Я преступник, и она, наверное, знает это. Но я давно хочу увидеть ее. Если что нужно, помогу. Ведь сейчас жизнь тяжелая. Особенно для тех, кто на свои кровные живет. Я уверен, она не занимается спекуляцией. Впрочем, сейчас и спекулянтов нет, — усмехнулся он. — Коммерция.
— Но, черт возьми, — недовольно проговорил Филимон, — может, сначала давай сделаем дело, а потом будешь искать свою учительницу.
— Конечно, — согласился Виталий. — Сейчас с ней перебазарю, и вперед. Она наверняка знает адрес Валентины Анатольевны.
— Феоктистов объявился! — возбужденно проговорил вошедший в кабинет Зимин.
— Неужели? — насмешливо посмотрел на него Зяблов.
— Да! Он сегодня был в больнице…
— А я думаю, куда он пропал, — засмеялся Константин Федорович, — даже волноваться начал.
— Подожди, — расслышав в его голосе насмешку, нахмурился майор, — ты знал, где был все это время Феоктистов?
— Конечно, — Зяблов засмеялся громче. — Он выбрал удобное место для наблюдения. Не думал, что в органах учат подобным вещам.
— Что ты имеешь в виду? — не понял Зимин.
— На другой день после того, как ты сообщил, что Феоктистов уехал из города, мои люди обнаружили его. Он наблюдал за моей дачей, — открыв рот, майор замер. — Именно поэтому я ни с кем, кроме тебя, — сказал Зяблов, — в эти дни не встречался. Из-за этого я не мог покончить с московской гостьей и ее матерью. Хотя, — многозначительно заметил он, — это, выходит, и к лучшему. Я нашел прекрасный вариант.
— Но Феоктистов занимался самодеятельностью! — воскликнул Зимин. — Если я доложу об этом…
—
Все получается просто превосходно, — он довольно потер руки. — Басов в больнице. Феоктистов за три дня наблюдения не заметил ничего, что могло бы вызвать интерес уголовного розыска. А со своими незваными гостями…
— Но если Феоктистов узнает фотографию учительницы? — воскликнул майор. — Ведь Ивачев сейчас опрашивает всех, кто мог ее видеть, — Зяблов вскочил.
— Рахим! — крикнул он. Узкоглазый бесшумно появился в открытой двери. — Феоктистов должен умереть! Сегодня! Крайний срок — завтра.
— Его давно можно было убить, — тихо сказал Рахим. — И если нужно, я убью его сейчас.
— Как это? — в один голос спросили майор и хозяйн.
— Я докладывал, что Феоктистов наблюдает за дачей. Он и сейчас там. Если он должен умереть, я…
— Нет! — торопливо отменил свое распоряжение Константин Федорович.
Пошли кого-нибудь к Волошину, — напомнил майор, — потому что…
— Я все сделаю сам, — парировал Зяблов, — как и когда захочу. Затвердев взглядом, процедил. — И не надо советовать мне что-то. Или тем более требовать, понял?
Граф вышел из комнаты.
— Да спит она! — увидев вопрос в глазах Филимона, буркнул он. — Таблетки какие-то выпила и вырубилась.
— Она, как ты сам сказал, — наливая в блюдечко чай, спокойно напомнил Хирург, — сбежала из психиатрического отделения. Так что понятно, какие таблетки.
— Эта хата чья? — подойдя к окну, спросил Виталий.
— Одной пожилой женщины, — Филимон отхлебнул чай.
— Пойду вымоюсь, — расстегивая рубашку, Виталий пошел к ванной. Поставив блюдечко, Филимон недовольно вздохнул. Судя по всему, этот бандит действительно хочет узнать адрес учительницы. Ведь вмешался он только после того, как поднял фотографию.
— Сентиментальный сейчас бандит пошел, — пробормотал Хирург. Он удивился, услышав в голосе Графа нежность, когда тот говорил о своей учительнице. Правда, это здорово ломало его планы, но что делать. Придется ждать, пока Граф не переговорит с этой девицей. Как он понял, она тоже бывшая детдомовка. Это женщина говорила, уже засыпая. Когда Граф вошел в спальню, куда они ее поместили, Филимон мягко подошел к двери и прислушался. Но понял только то, что Ира, так зовут ее, бывшая детдомовка, а учительница приехала в Саратов, чтобы помочь ей. В чем, договорить она не успела. Филимон снова отпил чай. От дома, где Граф убил милиционера, он ушел довольно легко, потому что раньше навещал квартиру Зимина и тщательно изучал пути отхода. К тому же милицейская машина еще не успела среагировать на выстрел и труп своего сотрудника. Через две автобусные остановки, загнав такси на какую-то стройку, Филимон тщательно вытер все, где он или Граф могли оставить отпечатки. Хотя соблазн оставить «пальчики» уголовника и был. Если бы обнаружилось, что Граф в Саратове, милиция начала бы активную проверку. А раньше времени Филимон не мог этого допустить. Женщину тоже придется убить, со вздохом сожаления констатировал он. Она была опасным для него свидетелем. Квартиру Хирург нашел почти сразу. В этом он имел приличный опыт. Филимон постелил себе на полу и лег.