Когда закончится война
Шрифт:
– Вот!
– победоносно восклицает карманник и аккуратно кладет на стол перед девушкой мой сотовый.
– Я так и знал, что она шпионка!
– Что?
– задыхаюсь я от возмущения.
– Повтори, что сказал!
Будто бы не замечая меня, мальчишка настороженно разглядывает мой телефон, наклонившись к нему почти вплотную.
– И вообще!
– топаю я ногой, пытаясь привлечь к себе внимание.
– Этот розыгрыш затянулся! Меня Света уже разыскивает!
– Кто такая Света?
– прищурившись, подозрительно спрашивает
– А кто ты такой?
– выпаливаю я.
– И неужели тебя родители не учили, что брать чужие вещи без спроса плохо? Отдай мой телефон!
С этими словами я выхватываю свою вещь прямо из-под его носа и снова запихиваю к себе в карман.
– Знаешь, - уже кричу я, тыча ему в лицо ладонью, - это вообще ни капельки не смешно! Не знаю, как ты это все устроил, но предупреждаю тебя, если ты сейчас же не вернешь меня обратно, я... я...
Замолкаю и перевожу дыхание. Страх сменился злостью. Понимаю, что, если меня сейчас не успокоят, я разнесу тут все к чертовой бабушке.
– Ты закончила?
– хмуро осведомляется у меня мальчишка и, не дожидаясь моего ответа, начинает говорить: - А теперь слушай сюда. Если ты наврешь нам что-нибудь, я сделаю так, что жить тебе уже не захочется.
– Тихон!
– осуждающе вскидывает руки молодая женщина, с укором глядя в его сторону.
– И давно ты к немцам переметнулась?
– спрашивает он, впивая свой взгляд мне в лицо.
– Тихон, прекрати сейчас же!
– Нет, не прекращу!
– Прекратишь!
– Вот ты потом мне скажешь, что я был прав, когда нас на расстрел поведут, да поздно будет!
– Все равно. Зачем ты человека обвиняешь не за что?
– А что она в нашем доме делала? В кладовке?
– убеждает мальчишка добрую женщину, переходя на крик.
– Ты на одежду ее странную глянь, что это такое?! Что-то я ни у кого такую одежду не видел, кроме нее. А что у нее в кармане? Может, это немецкая рация!
– Совсем с катушек съехал?
– интересуюсь я, поднимая одну бровь и сжимая кулаки от бессильной злобы.
– Я говорю тебе, что она на них работает, - тихо гнет свою точку зрения этот психопат.
– Да на кого?
– не выдерживаю я.
– На фашистов, - шипит Тихон, после чего выдает хлесткое ругательство, от которого женщина морщится и кидает на мальчишку недовольный взгляд.
Какое-то время я молчу, после чего начинаю хохотать. Надо же такое придумать! На такое даже у меня бы фантазии не хватило.
– Чего зубоскалишь?
– сурово обрывает меня Тихон и добавляет: - Вот вмазал бы тебе сейчас...
– Тихон!
– вдруг ударяет ладонью по столу женщина.
– Угомонись наконец. Оставь ее в покое...
– Надоело... Как мне все надоело... Почему меня нельзя просто оставить в покое?!
Поднимаю голову и с ненавистью гляжу в лицо светловолосого. Странно, конечно, что я раньше его не видела. Немного подумав, я все-таки прихожу к выводу, что это неудивительно. Надо признать, что
Тихон замолкает и глядит на меня с удивлением и испугом. Встречаюсь с ним глазами. Докатилась. Теперь я уже сама не уверена в своей правоте.
– Хорошо, - вдруг говорит он, поджимая губы.
– Попробуй мне объяснить то, как ты здесь оказалась.
Объяснить ему?! А он ничего не перепутал случайно? По-моему, впору ему самому мне рассказать, что сейчас происходит.
Слышу какой-то шорох, доносящийся из угла. Поворачиваю туда голову и вижу двух маленьких девочек, которые сидят на скамеечке возле печи, тесно прижавшись друг к дружке. Та, что постарше, на вид ей лет семь-восемь, смотрит на меня и хмурится. У нее очень худое болезненное лицо зеленоватого оттенка. От этого ее круглые и слегка выпученные глаза кажутся слишком большими для этого худенького личика. А еще у нее очень тонкая шея. Невольно удивляюсь, как ее голова еще не заваливается набок.
Другая, на вид совсем крошка, сжимает в руках большого плюшевого зайца без уха. Губы ее дрожат, будто бы она вот-вот расплачется. Молодая женщина, тоже заметив это, встает, берет ее на руки и садится с ней на кровать. Девочка постарше садится к ней в ноги, все еще недоверчиво косясь в мою сторону.
Отвожу взгляд. Стараясь ни с кем не пересекаться глазами, смотрю в окно. На улице начинает смеркаться. Интересно, сколько же сейчас времени?
Если рассуждать логически, то сейчас не больше восьми. После ужина не могло пройти больше часа. Правда, я тогда на довольно длительный промежуток времени застряла в кабинете Светы. Но все равно не должно быть поздно.
Мои мысли снова вертятся вокруг того представления, которое разыгрывают передо мной эти двое. Понятия не имею, как я сюда попала, но знаю точно одно. Рано или поздно им надоест шутить. Ну а пока можно повеселиться.
– А вы знаете, - с самым серьезным выражением лица, на какое я только способна, начинаю я.
– Я, когда к вам из другой планеты летела, столкнулась с кометой. И совершенно сбилась с курса.
С ехидной усмешкой наблюдаю за Тихоном. Кажется, что у него сейчас отвалится челюсть. Он так и застыл передо мной с приоткрытым ртом и круглыми от удивления глазами.
– Не, ты это слышала?
Перевожу взгляд на молодую женщину и еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Бедная девушка сидит и смотрит на меня не то с жалостью, не то с недоверием. Теребит в руках косу и то открывает, то закрывает рот, словно хочет что-то сказать, но никак не может решиться.
Замечаю, что к мальчишке вернулся дар речи. Он набрал в грудь побольше воздуха и уже, кажется, собрался с мыслями.
Отворачиваюсь к окну, показывая этим свое полное пренебрежение и к тому, что он хочет сказать и к нему самому.