Когда запоет соловей
Шрифт:
Первым, что он услышал от герцога, был поток бранных слов о королеве, ее родственниках и особенно о ее матушке, а также обо всех женщинах мира, включая волшебниц и пресвятых дев.
Офицеры молча ждали, когда Бальдо выплеснет свой гнев. Оружейник стоял рядом с совершенно потерянным видом.
– Она что-то заподозрила, – перешел, наконец,
И тут герцог снова выпустил залп ругательств, от которых даже Осни, большой мастер по части крепких выражений, неловко улыбнулся.
– Аллен, – Бальдо цепко схватил капитана за плечо. – Езжай в Оллетт. Бери с собой эту чертову пушку. И размажь проклятых кочевников по степи так, чтобы их кишки разметало до самой Республики. Королевству нужна артиллерия, и теперь только от тебя зависит, когда мы ее получим. Не знаю, что Элеонор будет искать в бумагах. Еще этот Ристер, чтоб он сдох в мучениях! Где его прошение об отставке? Впрочем, как будто формальность что-то изменит…
Бальдо скривился, словно его пронзила нестерпимая зубная боль, и ударил пухлым кулаком по деревянному сиденью. Покачав головой, он снова повернулся к Аллену и решительно произнес:
– Езжай. Бери хоть весь батальон. Но чтоб через месяц королева получила отчет о твоей победе, в котором ясно будет написано, что именно пушка решила все.
Глава 10. Трегор-дин
Когда до ближайшей остановки осталось не больше одного дня пути, произошло еще одно событие, окончательно раскрывшее мне глаза на истинную сущность дэды и укрепило в желании бежать из труппы.
Все наши выступления, как правило, происходили по одному и тому же сценарию, утвержденному уже много лет назад и все это время остававшемуся без значительных изменений.
Первым
В это время близнецы и Радули развлекали публику небольшими сценками или кукольным театром. Старая Кови с гадальными картами усаживалась на пестрое лоскутное одеяло в ожидании молоденьких девушек, желающих узнать свое будущее. Нзари выкладывала на продажу рукоделие из шерсти, а фокусник Мирту приглашал парней испытать судьбу игрой в стаканчики, а попросту – переквалифицировался в обычного наперсточника. Даже дурачок Мэ, от которого обычно не дождешься и двух связных слов, пел старые псалмы таким проникновенным и звучным голосом, что публика вместо того, чтобы освистать идиота и закидать его тухлыми яйцами, бросала ему под ноги мелкую монету.
Главное представление, конечно, происходило позже, в шатре. Мы не ставили лавок для публики, а, напротив, сколачивали помост, чтобы зрителям было хорошо видно артистов. Каждый из нас отлично знал свое дело. Пока силачи, гимнастки, шпагоглотатели и пожиратели огня заставляли удивленных зрителей аплодировать в восхищении, я шнырял в толпе, проверяя содержимое карманов. Апофеозом представления был лев, которого дэда величаво выводил на цепи на помост под испуганные вскрики женщин и одобрительные возгласы мужчин.
Словом, все проходило по строго установленному порядку, в который входило даже непристойное кокетство Аклеты и Идзури.
Так должно было случиться и на сей раз. Но с подачи неугомонных сестер, а может, так задумывалось изначально, дэда решился на изменения.
Вечером, накануне того дня, когда мы собирались заехать в деревню, дэда
Конец ознакомительного фрагмента.