Коглин
Шрифт:
Сквозь летящие бюллетени Дэнни видел людей — опрокидывающих стулья, обнимающихся, орущих, плачущих. Он запустил пальцы Марку в волосы, стал его трясти и кричать вместе со всеми.
Когда Марк отпустил его, вокруг них уже толпились люди. Дэнни тормошили, потом подняли и стали качать; он взлетал в воздух, смеющийся, беспомощный, и вдруг его пронзила мысль:
«Что, если мы не правы?»
После собрания Стив Койл отыскал Дэнни на улице. Несмотря на эйфорию — меньше часа назад его, Дэнни,
— Между прочим, она вернулась, — сообщил он.
— Кто?
— Тесса. Вернулась в Норт-Энд. — Он вынул фляжку из кармана своего потрепанного кителя.
— Ел сегодня? — спросил Дэнни.
— Ты меня слышал? — не унимался Стив. — Тесса опять в Норт-Энде.
— Слышал. Это твой информатор поведал?
— Ага.
Дэнни положил руку на плечо старому другу:
— Вот что, давай-ка я тебе куплю поесть. Какого-нибудь супа.
— Не нужен мне твой паршивый суп. Она вернулась из-за нашей забастовки.
— Мы не бастуем. Мы только что вошли в АФТ.
Стив словно и не слышал:
— Они все возвращаются. Все подрывные элементы Восточного побережья едут сюда. Когда мы забастуем…
«Мы».
— …когда мы забастуем, они решат, что настала всеобщая вольница. Как в Петербурге. И тогда…
— И где же она прячется? — Дэнни старался обуздать раздражение. — Где именно?
— Мой информатор не скажет.
— Не скажет? Или не скажет бесплатно?
— Бесплатно, ага.
— И сколько он хочет на этот раз?
Стив уставился на тротуар.
— Двадцать.
— Недельное жалованье, а?
— Ты не хочешь ее найти, Коглин? Ну и ладно.
Дэнни пожал плечами:
— У меня сейчас другие заботы, Стив.
Стив покивал.
— Большой человек, — сказал он и двинулся прочь.
На следующее утро, узнав о единогласном решении БК вступить в Американскую федерацию труда, Эдвин Аптон Кёртис издал чрезвычайный приказ, отменяющий все отпуска для начальников участков, капитанов, лейтенантов и сержантов.
Он вызвал к себе суперинтенданта Краули и заставил его полминуты стоять по стойке «смирно», ожидая, пока комиссар отвернется от окна и посмотрит на него.
— Мне сообщили, что вчера вечером в новом профсоюзе были выбраны члены правления. Мне понадобятся их фамилии.
— Есть, сэр. Доставлю немедленно.
— И фамилии тех, кто распространял подписные листы на каждом из участков.
— Сэр?..
Кёртис поднял брови: когда он, давным-давно, был мэром Кёртисом, они служили ему весьма эффективным инструментом.
— Насколько мне известно, на прошлой неделе людям раздали подписные листы, чтобы
— Да, сэр.
— Мне нужны фамилии тех, кто принес эти подписные листы.
— Это займет немного больше времени, сэр.
— Пусть так. Вы свободны.
Краули развернулся на каблуках и зашагал к двери.
— Суперинтендант Краули.
— Да, сэр? — Тот повернулся к нему.
— Полагаю, вы не симпатизируете этим идеям.
Глаза Краули неотрывно глядели на какую-то точку над головой Кёртиса.
— Никак нет, сэр.
— Если вас не затруднит, смотрите мне в глаза, сэр.
Краули встретился с ним взглядом.
— Сколько воздержавшихся?
— Сэр?..
— На вчерашнем голосовании, дружище.
— Вроде бы ни одного, сэр.
Кёртис кивнул.
— А сколько голосов против?
— Вроде бы ни одного, сэр.
Эдвин Аптон Кёртис ощутил, как что-то стискивает ему грудь: этого не должно было случиться. Никогда. Он был другом этих людей. Он предложил им справедливую прибавку. Он создал комиссии для рассмотрения их жалоб. Но они хотели большего. Они всегда хотят большего. Как дети, недовольные подарками, которые получили на день рождения.
Ни одного голоса «против». Ни одного.
Пожалеешь розгу — испортишь ребенка.
Большевики.
— Это все, суперинтендант.
Нора с громким стоном скатилась с Дэнни и уткнулась лбом в подушку, словно бодая ее. Дэнни провел ладонью по ее спине.
— Что, хорошо?
Она утробно засмеялась в подушку и повернула к нему голову.
— Можно мне при тебе употреблять слово «трахаться»?
— По-моему, ты только что это сделала.
— И ты не шокирован?
— Шокирован? Дай мне покурить, и я буду готов продолжить. Посмотри на себя. Господи.
— Что?
— Ты просто… — Он провел пальцами по ее ноге, по заду, по спине. — Восхитительная. С тобой так и тянет трахаться.
— Теперь ты сам сказал «трахаться».
— А я всегда так говорю. — Он поцеловал ее в плечо. — Кстати, зачем тебе понадобилось это слово?
Она куснула его в шею.
— Я хотела сказать, что никогда раньше не трахалась с вице-президентом.
— Ограничивалась финансовыми директорами?
Она хлопнула его по груди.
— Ты горд, парень?
— Хочешь честно?
— Разумеется.
Он сел в кровати, взял с тумбочки пачку «мюрадов», закурил.
— Я… польщен, — произнес он. — Когда они назвали мое имя, я подумал: бог ты мой, я и не знал, что оно есть в бюллетене.
— Да ну? — Она провела языком по его животу. Взяла у него папиросу, затянулась, отдала обратно.
— Не мог себе представить. Хотя перед голосованием Дентон мне намекнул. Но, черт возьми, меня избрали, а я даже не знал, что меня выдвигают. Сумасшедший дом.