Кого за смертью посылать
Шрифт:
— Да, — кивнул Жихарь. — Без меня бы вы давно уже друг дружке головы пооттяпывали… И остался бы я, когда Смерть воротится, княжить над покойниками, как тот Наволод…
— Ага! — ухватилась за слово гувернянька. — Значит, веришь ты сам, что вернется прежнее время! Тогда не все потеряно!
— Как же не верить, — вздохнул Жихарь. — Только и осталось, что верить и надеяться…
— И любить! — подхватила старушка. — Княгиня тебя из смертного сна вытащила — теперь ты ее, как хочешь, вытаскивай! Не стой на месте, что-нибудь
Ищи Беломора — у него все концы!
— Далековато, — сказал Жихарь и посмотрел в небо. Потом кликнул Колобка и пошагал в кабак за новостями.
Новостей было много, но все какие-то бесполезные и страшные.
Прибавилось и народу — приковылял из Гремучего Вира Мутило, прилетел Демон Костяные Уши. Жихарь как-то холодно поприветствовал их и сразу подошел к Яр-Туру.
— Все про тебя знаю, брат, — сказал он. — Как же ты не уберегся? Что же у тебя теперь на сердце делается? Скучно в Навьем Царстве, тоскливо и пыльно…
— Здесь не веселее, уверяю вас, сэр Джихар, — равнодушно сказал Яр-Тур. — Только вы один и сохраняете какие-то остатки жизни…
— Достойный Яо Тун, видимо, не был знаком с «Наставлением полководцу», начертанным великим Тай-Гуном, — вмешался Лю Седьмой. — А там говорится:
«Не позволяйте себе умереть, ибо вы облечены огромной ответственностью…»
— Король не имеет права прятаться за спинами своих рыцарей, — возразил Яр-Тур.
— Все! — Жихарь хлопнул по столу, призывая к тишине. Потом встал и обстоятельно доложил о своем странствии в Навь. Колобок постоянно поддакивал — добавить от себя ему было нечего, колобочья Навь людям не нужна…
— Теперь вас послушаю, — сказал Жихарь. — Говори, братка. — Сэр Демон привез весть от моего наставника Мерлина, — сказал Яр-Тур. — Все друиды ищут выход из наших тяжких обстоятельств. Кажется, им удалось решить вопрос с размножением…
Мудрецы и герои вытянули шеи: неухто снова станет возможно ласкать подруг и плодить наследников? Более всех обрадовался младой Кощей.
— Пока что опыты проведены только на овцах, — охладил владыка Камелота разгорячившиеся было умы и мечты. — У овцы по прозвищу Долли отрезали кусочек мяса и вырастили из него в особом сосуде точно такую же овцу…
Когда этот способ доведут до совершенства, можно переходить и к людям…
По кабаку тяжко протопало общее разочарование.
— Ясно, — кивнул Жихарь. — Настрогаем себе уйму близнецов, а дальше что?
— Это лучше, чем ничего, — сказал король. — По крайней мере, мои люди сделали все, что могли.
— Запретить к человекам собачьим такие опыты! — выкрикнул Мутило. — Под водой и так становится нечем дышать — водоросли побурели, никто никого не жрет, икра без пользы пропадает, хотя и не портится… Уже и ракам сделалось тошно жить: ходят вперед головой для разнообразия! Не озеро, а живое кладбище!
Жихарев тесть, Перебор Недосветович, прокашлялся.
— Тут мне Апсурда моя передает,
— Узнаю любезную тещу, — сказал Жихарь. — А пока мы будем спать в ожидании героя, крысы да вороны нас обгрызут и расклюют — не с голодухи, а по привычке.
— Неглупый ход, — сказал посланец от варягов. — Наши колдуны решили сделать примерно так же: всем уйти далеко на Север, в Йотунхейм, пробить большую прорубь и заморозиться во льду до лучших времен…
— Узнаю горячих варяжских парней, — усмехнулся Жихарь. — Покуда Смерть была — ее не боялись, а без нее растерялись. Передай своим: задумали не дело, никто вас потом изо льда вьколупывать да размораживать не станет, разве что белые медведи. Во льду только Мозголомную Брагу следует держать, чтобы шла веселей…
— Котел, кстати, заклепали, — доложил Окул Вязовый Лоб. — Мозголомку наловчились пропускать через древесный уголь…
— Да, неуемна мысль человеческая! — сказал богатырь. — Забирает еще мозголомка-то, греет кровь?
— А проверь… Только гнать скоро станет не из чего, старая бражка кончается…
— Тем более, — многозначительно поднял палец Жихарь.
Проверять, конечно, стали все вместе.
Снова собрание распалось на двойки-тройки, заговорили о постороннем, а король Яр-Тур, тоскуя по родине, в который раз потребовал от Рапсодища спеть трогательную эльфийскую балладу.
Рапсодища долго уговаривать не надо.
О Танкодром! Электродрель!
Люби, Адель, мою свирель!
Бери, Адель, свою шинель, Пошли домой скорей отсель, Туда, где наша цитадель, Где всех перворожденных цель Сияет в бурю и в метель, Где сто вторая параллель, Где в доппель-кюммель брошен хмель!
К ручьям, где плещется форель, К морям, где плавает макрель, Где королева Нонпарель Сучит прозрачную кудель, Где звездный варится кисель, Где слышна жаворонка трель, Где коростель и свиристель Трубят в одну виолончель, Где ночью мадемуазель, Надев зеленую фланель, Легко, бесшумно, как газель Иль даже Сильвия Кристель, Выходит на свою панель, Чтоб путника увлечь в мотель!
В угодья, где сельхозартель, Объединенная в картель, Выращивает каротель И тянет, тянет канитель…
— Сейчас струны порву! — посулил Жихарь.
Рапсодище проглотил оставшиеся слова и принялся утешать рыдающего Яр-Тура.
— Разнесу я всю деревню до последнего венца! Не пой, сын, военных песен, не расстраивай отца! — пояснил богатырь свою суровость. И в который уже раз потребовал тишины: — Думайте, думайте, не отвлекайтесь! Вот вы, господа нежить, что можете предложить? Какие среди вас ходят толки?