Кокодан. Зигзаги эволюции. Кокодан – 2. На распутном шляхте
Шрифт:
Медленно очищая скелеты, археологи столкнулись с удивительной особенностью: лошади и люди имели общий позвоночник, у некоторых пеших воинов кости ног напоминали задние коровьи конечности, а черепа были украшены вросшими овечьими рогами. Поняв что к чему, потрясенный старый профессор бросился в лагерь к радиостанции. Вскоре весь научный мир узнал о сенсационной находке. Некие древние воины в седые, незапамятные времена, истребили в горах Синая настоящих кентавров и фавнов. Оказывается, такие монстры действительно существовали.
К месту раскопок потянулась масса археологов, быстро заполонивших долину сраженных древних монстров и людей. Силиконовая Карина, обделенная вниманием российских мужчин, быстро обрела популярность среди глуповатых,
Вадим Лапкин, узнав из новостей о находке останков кентавров и фавнов в горах Синайского полуострова, был потрясен. В виртуальном мире наличие козлоидов, бараноидов и свинтусов можно было объяснить простыми программными, иллюзорными и текстовыми манипуляциями, ничего не меняющими в реальном мире. Но сенсационная новость о человекоживотных, обитавших в седой древности, констатировала достоверность некоторых мифов и поражала масштабами возможных домыслов.
Наличие богатства у молодого, до недавнего времени, нищего человека, вызывало глубокий интерес у властей всех мастей. Но придраться было не к чему. Всем заинтересованным лицам стало известно, что Лапкин поработал в США на ниве программирования и заграбастал кучу американской зелени. А имя Гнобелевского лауреата – работодателя Вадима вызывало уважение среди отдельных западнолизных стратегов и политиков страны. Его хакерские атаки на российские и иностранные банки ударяли с различных точек вайфай, носили единичный, кратковременный характер и были в прошлом. Работал Вадим у компьютера всегда в перчатках и в маске типа «ждун». Поэтому цэрэушные шпионские системы никак не могли его засечь. Галопом менялись и личные счета Вадика на вклады в различных банках, сумма которых никогда не превышала установленной законом суммы страховых выплат гражданам, в случае банкротства финансовых компаний. Особую нишу в его финансовом состоянии занимала значительная сумма в биткоинах. При непредвиденных осложнениях с законом, денег ему хватало с лихвой на подкуп грешных правоохранителей, свято уважающих богачей.
Посему, Лапкин чувствовал полную неуязвимость перед многими тупыми российскими взяточниками и спал спокойно под надежной охраной. С друзьями и сокурсниками в соцсетях он общался под кличкой «Кокодан» и терпеливо уверял, что данное название пришло в его голову совершенно случайно, и оно очень удобно в смысле недогадайки. Отношения с женским полом как-то не складывались. Вадик избегал реального общения с современными девицами и предпочитал виртуальное. Там он досыта мог любоваться откровенными фотосессиями красавиц, дурить им головы комплиментами и обещать золотые горы. Многие клевали, в основном на золотые горы, и предлагали Вадику себя самым наглым и назойливым образом. Места встречи дурынды назначали сами и напрасно долго поджидали возможного гражданского мужа. Лапкин был беспощаден и неуловим, поскольку хорошо знал нравы современных девиц из опыта натуральной студенческой обыденности.
В беседах с мамой Вадим жаловался на отсутствие элементарного ума, стыда и благородства у многих современных городских особ. Он ненавидел курящих, пьющих и грязно ругающихся женщин, считая их всех работницами древней профессии. Мать ему мудро советовала приглядеться к провинциальным домашним девушкам из небогатых, но достойных семей. Но таких девушек в социальных сетях было не так просто найти, так сказать —дефицит. Заграничных вонючих европейских и америкосских шлюшек Вадим решительно
Однажды, лениво ковыряясь в инете, Вадик заметил фотографию своей бывшей, скандально прославившейся однокурсницы Карины. Девушка в стрингах, украшенная узором татушек, горделиво выставив голую надутую грудь, стояла среди разбросанных костей крупных неведомых животных. В руке она держала человеческий череп, украшенный бараньими рогами.
У потрясенного Лапкина в штанах что-то зашевелилось. Мозги ему шептали о том, что Каринка редкая шлюха, но мужское начало глупо внушало о сладости физической близости с этой шалавой. Страничка Карины в соцсетях была открыта для всех желающих и приветствовала инетпутников фоткой ее обнаженной натуры. Чего здесь только не было: гонки по Москве на мажорных тачках, групповуха, драки, пьянки, издевательства над бездомными животными, людьми и прочие фантики сладкой жизни неприкасаемой золотогавенной шпаны в неадеквате.
Переписка Карины не впечатляла умного человека, но необъяснимо притягивала своей банальной простотой и обилием матерных слов. В общем, художник-абстракционист, случайно вошедший в оный файл, нарисовал бы сюжет, от которого смачно пахло бы помоями, при этом рискуя получить всеобщее признание неискушенных дураков от искусства. Это был бы не «Черный квадрат» Малевича, а надо брать выше – ослиная моча.
Тем не менее, с перепиской между Лапкиным и Кариной заладилось, хоть и со скрипом сыромятной кожи. Подражать ее козлознакомым на этом поприще оказалось делом легким и приятным. Главное —не пытаться включать мозги, а то при общении можно вовсе лишиться слабой работоспособности серого комка слизи, засевшего в голове. Ждун по прозвищу «Кокодан», наконец, дождался приключений на свое заднее место, временно позабыв о костях кентавров и фавнов, и действовал согласно мудрой поговорке: «Порочным связям все возрасты покорны».
Вскоре личный самолет молодого миллионера забарахтался в направлении Синая в поисках птицы счастья завтрашнего дня, которой все время пугали народ прошлые и нынешние слуги народа. На этот раз Вадиму грозила встреча с реальной стервой из, так называемого, высшего паразитарного общества. Наблюдая в иллюминатор за проносящиеся под крылом города, поля, моря и леса, Лапкин почему-то вспомнил о своей совсем недавней бедности и забитости, гордо высморкался и приступил к походному нехилому обеду, поданному постоянно кланяющимся и жмурящимся как кот, китайцем.
Самолет успешно сел на выделенную полосу и стал на прикол на площадке стоянки частных воздушных судов. Израильтяне, как в песне Высоцкого, таукитяне, были весьма радушны, и таможенные формальности удалось уладить в сравнительно сжатые сроки.
Благодушие Лапкина внезапно обернулось смутной тревогой. В толпе встречающих он заметил плакат, написанный корявым почерком: «Ляпкин! Гудентаг!», и попал прямо в жаркие объятия старого знакомого по приключениям в США – суперводилы, чрезвычайно похожего на одессита. Поскольку хозяин не подал условный знак, телохранители Вадима молча взирали на теплую встречу двух старых знакомых.
– Какие люди, и с охраной! Мир стал тесен, а в попе —плесень…, – пытался гнусно острить бывший водила Гнобелевского лауреата, от которого несло незабываемым густым запахом кариесных зубов. Видно к кащерной пище он пока не привык.
Лапкин хорошо помнил лихие поездки по Нью-Йорским улицам которые, казалось, совершались в последний раз. Дорожно-транспортные происшествия брезгливо обходили тачку болтливого, и не всегда смотрящего на дорогу водилы самым загадочным образом, а дорожные знаки бессильно грозили вслед оголтело несущемуся, и по-лошадиному ржущему, лакированному экипажу с двигателем внутреннего сгорания.