Кокон

Вишнева Ева

Повисла неудобная пауза.

– Хм… Давай так: если ты назовешь мое имя, я никому ничего не скажу.

Элль удивилась. Какая странная просьба. Издевается он, что ли? Попросил бы дельного, нужного: например, выменять у других ребят что-нибудь

ценное, подежурить лишний раз, выполнить сложную работу…

Лицо у мальчишки знакомое. Впрочем, он прав: на острове не бывает новых людей, все друг с другом так или иначе знакомы. Но запоминать имя того, кто учится в другой группе, живет в другом корпусе, с кем нет общих уроков, общих интересов и общих друзей? К чему, зачем? Элль честно пытается вспомнить, но не может. Она не уверена, слышала ли вообще когда-нибудь его имя.

Мальчишка ждет, нехорошо сощурившись.

– Не можешь?

– Ну извини, у меня-то память плохая! Не равняй всех по себе.

– Я и не сомневался. Ладно, дам еще один шанс. Как звали парня, который больше года назад признался тебе в любви?

Элль хочется сказать: “Не твое дело!”, но во взгляде мальчишки есть что-то такое, отчего язык приклеивается к небу. Напряжение в лампе то поднимается, то падает: от этого свет пляшет, как от пламени свечи. И чужие глаза кажутся более выразительными.

– Правда не помнишь?

– Да что ты меня все мучаешь? Не помню я, не помню! Какая тебе разница?

Мальчишка соскакивает с парты и надвигается, сжимая кулаки. Он оказывается высоким и широкоплечим, и Элль

берет оторопь: злость уже чуть-чуть отпустила, теперь драться не хочется – тем более, когда велик риск испортить планы, над которыми она так старательно работала. Вверху никого, внизу тоже, учебный корпус – пустота, разрезанная стенами и этажными перекрытиями. Никто не услышит крика. Пару минут Элль чувствует себя загнанным животным, пригвожденная чужим взглядом. Плотно прижимает сумку к себе, единственный хлипкий барьер.

– Да пошла ты, – выдыхает мальчишка сквозь зубы и отворачивается. – Тебе всегда было плевать на всё и на всех. Разве что к подружке относилась чуть лучше, чем к остальным. Глупо было думать, что ты вдруг вспомнишь паренька, который долго сох по тебе, но все боялся подойти. Вы были вместе на многих занятиях, и даже какое-то время сидели за одним столом – но этого, наверное, слишком мало, чтобы запомнить человека. Чтобы не нагрубить ему, когда он все же соберется с силами и признается.

Элль вздрагивает, почувствовав во рту металлический привкус. Кажется, она до крови прикусила губу.

– Его звали Пауль. Мой бедный друг. Он исчез одним из первых, но ты, разумеется, не заметила. Ни дня не грустила. Ни по кому. Только по своей подружке – до этого, ты, кажется, вообще не понимала, что происходит что-то странное. И почему из всех девочек Пауль влюбился в самую отвратительную?

Конец ознакомительного фрагмента.