Кокон
Шрифт:
Пацаненок плаксиво сморщился:
— Так нет у меня…
— Ах нету? — Тихомиров снова насупился. — Это, значит, я по твоей милости без курева тут торчать должен? Как фамилия?!
— Микушкин он, — изогнувшись, угодливо подсказал дневальный. — Второй месяц только у нас.
Пацан, похоже, совсем сомлел. Затрясся даже:
— Я-я-я…. Я сейчас… принесу… можно?
— Рысью давай! И Мафона позвать не забудь. — Максим повернулся к дневальному: — Ну? А ты что тут грязь размазываешь? Совсем охренел? Нормально
Дневальный — как его там зовут, Тихомиров и не старался запомнить — принялся остервенело драить пол. Минуты через три в барак снова заглянул Микушкин — принес сигареты:
— Пожалуйста, Максим Андреевич, курите на здоровье!
Скосив глаза, Макс углядел, на улице, у дверей, чьи-то любопытные рожицы и, поспешно спрятав усмешку, крикнул:
— Все! Теперь Мафона ко мне приведи! Да скажи, чтоб поторапливался.
Микушкин — и любопытные — исчезли.
Тихомиров рассеянно потянулся и вновь завалился на нары…
Надо сказать, всесильный владыка барака, конечно же, не явился уже через пять минут, не пришел и через десять, а вот через полчаса заглянул. Скользкий такой хитроглазый типчик лет двадцати — остроносый, чернявый, с редкими усиками. Пришел не один, в сопровождении двух похожих друг на друга бугаев — коротко стриженных, коренастых, с кулаками-арбузами и лицами, напрочь лишенными даже намека на какое-то подобие интеллекта.
— А, Мафон Мафоныч! — Доброжелательно улыбаясь, поднялся навстречу Максим. — Ну, проходи, дорогой, садись, кури вот… — Он бросил на топчан сигареты. — Наконец-то я тебя дождался.
— Я что-то не очень пойму, — скривился юноша. — Кто кого сюда приглашать должен?
— Садись, садись, давай уж без церемоний.
Демонстрируя все свое радушие, Тихомиров едва не обнял Мафона, тот, правда, вовремя отстранился.
— Да! — расставив ноги, ухмыльнулся Максим. — Таким вот я тебя и представлял, по рассказам. Орел! Привет тебе от Генки Мохнатого, Котьки Кирпичева, Ваньки Каинова…
— Не знаю никаких Генок.
— Зато они тебя знают, милок, ох как знают. Вот и мне проведать тебя наказали. Посмотреть, что тут да как. — Тихомиров смачно плюнул на чисто вымытый пол. — Корешки твои пусть на улице подождут… базар есть.
— Подождите. — Махнув рукой телохранителям, юноша озадаченно хмыкнул.
— Ну, вот, — удовлетворенно кивнул Максим. — Теперь мы с тобой спокойно поговорить можем.
— Подожди… — Мафон едва скосил глаза на дневального, как того уже не было! Вылетел за дверь пробкой, едва об порог не запнулся!
Оба — хозяин и гость — уселись на нары друг против друга. Мафон вытащил зажигалку, щелкнул… закурили.
— Так, значит, авторитетные господа все же решили нас под контроль взять, — плоским, безо всякого выражения голосом произнес хозяин
Максим хохотнул:
— Так пора бы уже!
— А не боятся? Извини, не то сказал, — быстро поправился парень. — Тут ведь не обычная зона, порядков старых нет.
— Вот это и плохо, что нет, — с истинной печалью тюремного сидельца вздохнул молодой человек. — Беспредел… он никому не выгоден.
— Так я ж говорю: здесь не зона! — Мафон, кажется, начинал нервничать. — Вы там, на воле… ну, те, кто тебя послал, уважаемый, совсем ничего про здешние дела не понимаете.
— Вот я и пришел. Прояснить.
— Прояснишь, — сухо кивнул юноша. — Поможем. Но… Как ты сюда попал, я уже знаю — ничего не скажешь, ловко. Вот только одного не могу понять, уважаемый, как ты обратно-то выбираться будешь? Охрана здесь, знаешь, трехглазые, а их не подкупишь!
— И на трехглазых есть управа… Ну, ты давай, давай, рассказывай…
— Расскажу, сказал уже… — Мафон недоверчиво прищурился, отчего узкое, словно припорошенное известковой пылью лицо его стало походить на бесстрастную физиономию китайца. — Сначала спрошу?
— Спроси. — Тихомиров пожал плечами. — За спрос денег не возьму.
— Ты, уважаемый, к нам надолго?
— Как пойдет! Ну, думаю, недели за две-три управлюсь.
Юноша явно обрадовался, но быстро опустил глаза и удивленно хмыкнул:
— Свалишь? Прямо вот так — на волю?
— Хм… на волю… На воле сейчас, сам знаешь, та же зона!
— Это уж точно…
— Ты, если помочь надо, с хозяином, там что уладить, не стесняйся — обращайся, чем смогу — помогу, — бессовестно блефовал Максим.
Три недели — это он такой крайний срок выбрал, памятуя, что дольше здесь никто из взрослых не задерживался… точнее, не заживался.
— Может быть, и обращусь, уважаемый, — кивнул Мафон.
Выглядел он сейчас более-менее довольным — неожиданный гость уже не представлял собой непонятку.
— Ты мне на эти пару недель «крышу» сделай, — немного помолчав, попросил Максим. — Ну, здесь ведь, наверное, пахать надо, а я не пахарь! Пусть мужики пашут.
— Сделаем, — заверил хозяин барака. — Об этом не беспокойся.
— А ты обо мне не тревожься — в твои дела я не собираюсь лезть. Вот если что непонятно будет — спрошу.
— Спрашивай, — неожиданно улыбнулся Мафон. — Ответим.
Вечером, уже после отбоя, в честь важного гостя накрыли стол — рыбные консервы: сайра, лещ, кильки в томатном соусе, не черствый еще хлеб, огурцы… разведенный водой спирт!
— Угощайся, уважаемый, — усмехаясь, потчевал хозяин молодежной бригады. — Уж извини, чем богаты, тем и рады.
— Ну, ну, не скромничайте! На воле сейчас редко кто так пирует.