Кокон
Шрифт:
— Ну, не хочешь говорить, так не рассказывай…
Тихомиров снова закурил, прикрыл глаза, соображая: знала ли Ника об Олесе? Конечно, знала, тогда, раньше, Макс сам же ей и рассказывал… так, между делом. Мол, была такая… Не особенно-то Ника и интересовалась всякими, там, бывшими тихомировскими любовницами, больно надо! Ну, знала, конечно, что была когда-то такая Олеся… даже имени, скорее всего, не помнила, тем более — не видела никогда, да и не искала встречи.
Значит, в этом смысле…
— О чем думаешь? — Ника ласково
Молодой человек кивнул:
— О ней. Вот ведь бывает же так!
— Да уж, и не говори.
— А ты… — Максим осекся. — Можно спросить?
— Да спрашивай. — Девушка пожала плечами. — Не захочу, так ведь и не отвечу.
— Ты часто так вот… мужиков выбираешь? Нет, не думай, я не с целью обидеть, любопытно просто.
Мужики — это была Вероникина тема! Такие разговоры она обожала… в основном, конечно, с подругами… но и с бывшим любовником — почему б на любимую тему не поболтать?
— Экий ты любопытный… Сигареты подай… Спасибо. Так вот, о мужиках — люблю я вас, гадов, что уж тут говорить. Кстати, я и с девчонками пробовала… здесь уже. Не очень-то понравилось, но, как говорят, на безрыбье и рак рыба. А мужиков — да… Их иногда мне приводят! В барак, а чаще всего — сюда. Вот как тебя! — Девушка с вызовом посмотрела любовнику в глаза. Да, я еще погляжу, повыбираю. Почему б нет? Коль есть возможность.
— Значит, уважают тут тебя?
— Сама всего добилась! Начинала как все… шлюхой и чернорабочей на кирпичах.
Чернорабочей… шлюхой… значит, что же, и Олеся вот так…
— И частенько к вам новеньких приводят?
— А у нас в последнее время все новенькие… даже не разобраться! За неделю — аж двадцать две! Ничего, вот скоро плотину закончим… там разберемся, там поглядим… Знаешь, эти дурочки еще не понимают, как им повезло, что они оказались здесь. По-крупному повезло, уж можешь мне поверить. В городе про пожар слыхал?
Максим закашлялся:
— Слыхал, конечно! Говорят, весь частный сектор сгорел.
— И это — только начало!
— Я насчет девочек… — Тихомиров лукаво поласкал пальцами Никин пупок — знал, ее это сильно возбуждало. — Это что же… любую заказать можно?
Вероника неожиданно расхохоталась:
— Вот ведь! Всегда знала, что все мужики — кобели. Ладно уж… ох… будешь со мной дружить, может, кого попробуешь… ох… если я захочу…
— Так ты захоти. — Тихомиров уже щекотал кончиком языка мочку девичьего уха.
— Гад… гад… ну что ты со мной делаешь, а?
— Скажи еще, что не нравится…
— Я и не говорю, что не нравится… ох…
Их обнаженные тела сплелись, и тихо скрипел диван, и сердца бились в экстазе, и Ника вновь закатывала глаза, стонала, кричала даже, призывно требуя: «Еще, еще, еще…»
Они расстались уже под утро. Светало, и тускло-желтый свет лился в засиженное мухами окно.
— Нет. — Обернувшись в дверях, девушка с усмешкой
— Передам. Мафону и Коленьке… Николаю что ли?
— Ему… И именно в таком порядке — сначала Коленьке. Он там у них самый умный.
— Не от тебя первой слышу. Еще увидимся?
Ника сверкнула глазами:
— Конечно же!
— Про девчонок обещанных не забудь, — цинично напомнил Максим.
Девчонка ухмыльнулась:
— А что, я тебе уже надоела?
— Так, думаю, может, попробуем втроем, вчетвером?
— Ах, вот ты о чем… Это мысль! Пока, милый, не кашляй.
Выполняя обязательство, Максим вновь улегся на диван и стал задумчиво смотреть в потолок. Потом поднялся на ноги, походил, потянулся, подошел к стоявшему в углу старому книжному шкафу, зачем-то распахнул дверцы… Книги… какие-то справочники… Тихомиров взял одну, пролистал: «Плановый ремонт материально-технической части самолета Ан-2»… Чушь какая-то! Еще, видать, с древних, аэродромных времен завалялась…
Чу! Показалось, снаружи кто-то крался!
Максим даже книгу от неожиданности выронил… прислушался… Нет, действительно показалось. Поправив волосы, молодой человек наклонился к книге — поднять… И тут вдруг увидел на нижней полке модельки. Склеенные из картона модели самолетиков, небольшие такие, с ладонь, аккуратно раскрашенные. Где-то с десяток. И наши — И-15, И-16, Ла-7, тот же Ан-2, и немецкие — сто девятый «Мессершмитт», Фокке-Вульф-190 — пикировщик «Юнкерс-87», «Штука», уж как же без него-то?
Славные такие модельки, сделанные явно с любовью… Ого! Тут и клей имеется, и картон, и фломастеры… И даже старая подшивка журнала «Техника — молодежи», старинная, начала восьмидесятых годов… с самолетами.
Максим снова застыл. Нет, все же кто-то крался! Пусть даже не крался — шел, но осторожно так, явно не желая привлекать к себе внимание.
Шаги приближались…
Быстро погасив лампочку, Тихомиров нырнул под стол. Потом — если кто от Мафона — можно будет сказать, что искал там что-то… типа запонка закатилась или карандаш со стола уронил.
Скрипнула дверь. Кто-то подошел к шкафу. Открыл… Что-то вытащил, подошел к столу…
И тут Макс не выдержал — чихнул! Как ни старался сдерживаться — слишком уж тут пыльно было.
И выбрался из-под стола — чего уж больше было скрываться?
— Будьте здоровы, — скривился у стола… давешний трансвестит Сашка!
Без косметики, в обычной затрапезной рубашке в мелкую клетку и брюках, он сейчас мало чем напоминал то женоподобное существо, что домогалось Тихомирова в закутке. Впрочем, нельзя сказать, что так уж сильно домогалось. Макс бы сейчас его и не узнал, особенно издали. Но вот черты лица, губы, осветленные локоны…