Кольцевая дорога (сборник)
Шрифт:
— Идите в сквер, — посоветовал дежурный, вышедший на перрон встречать поезд. — Или пива в ларьке попейте, завезли вчера. Сдам дежурство, подойду.
— Может, и вправду пива попить? — спросил Сенька, когда они вошли в сквер. — Смотри за сумками. Я скоро, — Сенька порылся в кармане и позвякал мелочью. — У тебя есть с собой?
— Немного найдется.
— Давай.
— Только велосипед не купи, — неожиданно съязвил Васька. — А то дарить не найдется кому… Хватит с тебя и одного.
Сенька
— Раз приказываешь, не буду.
— Скажи, откуда этот велосипед? — спросил Васька заметно смелее.
— Разве ты не слышал? Купил.
— Но мы уезжали ночью!
— Ну и что?
— У тебя не было времени на покупку!
— Тогда украл.
— Я серьезно.
— Я тоже, — спокойно ответил Сенька. — У одного шалопая прихватил.
— Так я и думал! — возмутился Васька. — Так я и думал! — добавил он с пророческим негодованием. — У меня бы тоже спер?
Сенька снял сумку и бросил в траву:
— Может, и не стал бы: ты трудишься. В люди выбиваешься. И не сегодня-завтра выбьешься.
— Дико красть и потом дарить, — не унимался Васька.
— Вполне возможно. Так я подался.
— Ладно… — вяло согласился Васька. Ему тоже хотелось пойти куда-нибудь, но трогаться с двумя кондукторскими сумками было обременительно. И Васька лег, подложил одну сумку под голову, а другую под локоть. Даже если уснет, никто не решится взять сумки: Васька в момент проснется.
Но он не спал.
Солнце нежарко проглядывало сквозь листву и хмарь облаков. От травы тянуло устоявшимся летом и чуть-чуть запахом шпал и вагонной смазки. Он ощущал их так же привычно, как ощущает человек родной быт.
Покойно дремалось и думалось. И не верилось, что целую зиму уносился он в своем хвостовом вагоне в снежную мглу, в трескучий мороз, в каленые звездные ночи… Прыгал и приплясывал на переходной площадке, боясь окоченеть за долгий путь. И как ни стерег себя, одетый в полушубок и валенки, он все равно однажды уснул.
Загляделся в одну из ночей на огни в домах, замечтался о незнакомке, теплом уюте и не заметил, как задремал… А поезд несся, обволакивало тамбур поземкой, убаюкивало коченевшего Ваську.
Не миновать бы беде, не спохватись на станции Сенька. Как догадался метнуться к задней площадке — до сих пор неясно. Ждало неминуемое ЧП. Прежде не ходил и не проверял он Ваську, в тот же раз что-то подтолкнуло.
Станция, где растормошили Ваську, располагалась недалеко. Там он как бы второй раз родился…
Хотя ларек был рядом, но пропадал Сенька уже изрядно.
— Вот и мы, — объявил он, кладя на траву фуражку. — Дежурного не было?
Васька не отозвался, уверенный в «краже» велосипеда и полагая, что дежурный нужен, чтобы получить с него магарыч
— Пойду проведаю, — сказал он, направляясь к вокзалу.
До пригородного оставалось немного. Не теряя времени, Васька вынул из сумки снедь и разложил на газете. После этого заглянул в сумку Сеньки, как обычно делали они в дороге, садясь подкрепиться. Сумка оказалась пустой.
Это чуть удивило Ваську: без еды в путь-дорогу главный не отправлялся. И Ваське не советовал. Многовато набиралось сегодня загадок.
— Ай да умник! — прозвучал над ним знакомый голос. — Не стол, а клад. Ты посмотри только, — обращался Сенька к дежурному, с которым пришел. — Колбаска, яйца, лук… Скатерть-самобранка!
Похвала пришлась Ваське по душе. И хотя ничего особенного не было, а все же приятно, что похвалили при другом человеке.
— Садитесь, — пригласил Васька, — а то поезд скоро.
Сели на траву вокруг газеты. Сенька подал каждому по бутылке пива, а Васька протянул по бутерброду, яйцу и луковице.
— Ну, за что? — спросил для символики Сенька.
— За зимние поезда, — ответил дежурный. — За вас, ребята. Чтоб всегда все хорошо было.
Сенька выпил пиво, а от бутерброда отказался. Время от времени он поглядывал на часы.
Дежурного потянуло на разговоры:
— Я вам вот что скажу, ребята. Кому зимой сон да отдых, а нам так маета одна. Летом только и отойдешь маленько, как сейчас. — И он заговорил о пережитом, о разных случаях, приключившихся в холодное снежное время.
— Да здесь разве зимы? — усмехнулся Сенька. — Вы бы сибирские попробовали.
— Не скажи, Семен. Не скажи, — возразил дежурный. — Выпадают и здесь. Иной раз на товарняках замерзали, когда перегоны дальние. Выйдешь на рассвете поезд встречать — грудь заломит. Вам, кондукторам, я всегда сочувствую. Вытерпи попробуй — несколько часов без остановок. Каждый раз смотрю видны ли?.. Не дай бог замерзли. Особенно на хвосте. Не разгляжу да засомневаюсь — на соседнюю станцию звоню: проверьте, мол. Редко, но звоню. И в эту зиму звонил однажды…
— О главных ты так не заботишься, — прервал рассказ Сенька.
— Не в том дело, Семен. Вы, главные, народ поопытнее. Попрыгаете там, попляшете, не дадите себе уснуть. Эти же, — показал дежурный на Ваську, — пока о любви больше думают.
— Васька, признайся, — перебил опять Сенька дежурного, — думаешь в дороге о девках? Только честно!
Васька смутился и не ответил — о девчонках он чаще всего и думал. И мнилось ему, что на полустанках и станциях живут они, самые красивые, тихие, скромные. И в ту морозную ночь на площадке ровно стучавшего колесами товарного поезда о них мечтал…