Колчак
Шрифт:
С подходом армии Ноги численность японских войск в Маньчжурии увеличилась примерно на треть. Около трёх недель (с 5 по 25 февраля 1905 года) продолжалось сражение под Мукденом, завершившее сухопутную кампанию. Русская армия едва не попала в мешок. Выход из него был очень тяжёлым. Тем не менее в окружении остались в основном лишь обозы. Русская армия отошла к северу, на Сыпингайские позиции.
Всё яснее вырисовывалась перспектива поражения России в этой войне, и со сцены один за другим уходили те, кто до сих пор делал дальневосточную политику. Ещё в ноябре 1904 года наместник на Дальнем Востоке Алексеев был освобождён от должности главнокомандующего сухопутными и морскими силами, действующими против Японии. После Мукдена был
25 января в Порт-Артуре появились иностранные газеты, принёсшие вести с родины. В России происходило что-то непонятное. В Петербурге какой-то Гапон собрал много народа и повёл его на Зимний дворец. В народ стреляли. Рабочие начали бастовать. Адмирал 3. П. Рожественский, опытный моряк, вышел с эскадрой на помощь Порт-Артуру и у берегов Англии обстрелял рыбачьи баркасы, приняв их за японские миноносцы. [384]
В апреле 1905 года, когда Колчак начал уже поправляться, госпиталь эвакуировали в Нагасаки. Больным офицерам предложили лечиться в Японии или же без всяких условий возвращаться в Россию. Все офицеры, в том числе и Колчак, выбрали второе. В конце апреля они выехали из Японии в Канаду. [385]
384
Баумгартен О. А. Артур пал!.. С. 52.
385
АРР. Т. X. С. 191–192.
Во время переезда через Американский континент пришли ошеломляющие известия о Цусимском сражении.
О цусимской катастрофе написано много. Ценнее всего, однако, свидетельства очевидцев. Некоторые рассказы офицеров, прибывших с разгромленной эскадры в японский плен, были обобщены в воспоминаниях С. Н. Тимирёва. [386] Ниже приводятся наиболее характерные моменты из этих рассказов, с некоторыми дополнениями из других источников.
386
РГАВМФ. Ф. 763. Оп. 1. Д. 219. Л. 68–70.
Вице-адмирал 3. П. Рожественский, как говорили офицеры, был «полновластным и неограниченным» начальником эскадры. Ничьих советов не спрашивал и не слушал, чужими мнениями не интересовался. От командиров требовалось только точное и беспрекословное исполнение его приказов, которые обнимали все стороны жизни эскадры. При этом Рожественский другие суда не посещал и фактически не знал, что на них творится. Вся эскадра, с мельчайшими подробностями, была в его голове, являлась, по существу, его представлением, составлявшимся из рапортов подчинённых. В свои планы командующий никого не посвящал.
Из младших флагманов, как на лучшего, офицеры указывали на контр-адмирала Д. Г. Фелькерзама. Его отряд (броненосцы «Ослябя», «Сисой Великий», «Наварин» и крейсер «Адмирал Нахимов») был в образцовом порядке.
Ни офицеры, ни команда, за малым исключением, не имели боевого опыта. Комендоры плохо знали своё дело, так как за всё время перехода всего лишь дважды проводились учебные стрельбы. Люди были до крайности утомлены и измотаны тяготами длительного плавания и мелочным деспотизмом Рожественского. В момент боя корабли оказались перегруженными углем, водой, боеприпасами и расходуемыми материалами. Вследствие перегрузки корабли сидели ниже в воде.
Эскадра могла обогнуть Японские острова и попытаться пройти к Владивостоку проливом Лаперуза. Тогда сражение произошло бы вблизи Владивостока. Рожественский, однако, пошёл Корейским проливом, и сражение происходило вблизи базовых портов
За три дня до сражения умер Фелькерзам. Его гроб стоял на шканцах броненосца «Ослябя». Считая, что это известие снизит боевой дух, Рожественский не сообщил об этом эскадре. Из-за этого во время боя возникли недоразумения с передачей командования.
Две эскадры сошлись 14 мая 1905 года близ острова Цусима в Корейском проливе. Силы были примерно равны. Но русская эскадра была измотанной и уставшей, а японская – отдохнувшей. Русские моряки почти не нюхали пороху, а японские воевали уже второй год.
Перед самым началом боя командующий дважды менял решение о боевом построении эскадры (то в строй фронта, то в одну кильватерную колонну), но так и не успел завершить перестроение.
Того повёл свою эскадру на пересечение курса эскадры Рожественского и сосредоточил огонь на двух флагманских броненосцах – «Князь Суворов» и «Ослябя». А те вынуждены были переносить свой огонь каждый раз на новый корабль – тот, который пересекал их курс. [387]
387
Грибовский В. Ю., Познахирев В. П. Вице-адмирал 3. П. Рожественский. СПб., 1999. С. 236–238, 242–243.
На «Суворове» вскоре были перебиты все снасти, так что нельзя было давать сигналы. Начались пожары. Управление было потеряно, и броненосец начал описывать такую же циркуляцию, как в своё время «Цесаревич». Рожественский был ранен в голову и спину и больше не мог руководить боем. Судно, однако, показало необыкновенную живучесть. «Ослябя» расстался с жизнью гораздо быстрее. Повреждения на нём, писал Тимирёв, были ужасны: «Обвалилась броня, провалились палубы, всё горело». В последний момент командир корабля В. О. Бэр вошёл в боевую рубку и застрелился. Судно перевернулось и затонуло. Судьба устроила адмиралу Фелькерзаму необычные похороны.
Гибель «Осляби» и выход из строя «Суворова», по сути, предрешили исход сражения. Потеря двух флагманов погубила эскадру, не приученную к самостоятельным действиям.
«Суворов» перестал циркулировать, но почти потерял ход. Сражение перемещалось к северу, эскадра уходила, и её флагман теперь отстреливался от крейсеров. Два миноносца, догоняя эскадру, прошли мимо, не попытавшись подойти к броненосцу, который был похож на огромную жаровню с пылающими углями. Третий миноносец, с большим риском для себя, подошёл и принял раненого адмирала и его штаб. Это был «Буйный», которым командовал капитан 2-го ранга Н. Н. Коломейцев. [388]
388
Там же. С. 248.
В сражении 14–15 мая все броненосные суда эскадры Рожественского были потоплены, а отряд крейсеров сдался в плен. В плену оказался и командующий. Только быстроходному крейсеру «Алмаз» и двум миноносцам удалось прорваться во Владивосток. Японская эскадра потеряла три миноносца; многие другие суда получили тяжёлые повреждения, но остались на плаву.
Резюмируя высказывания участников боя, Тимирёв писал, что «главнейшими (ближайшими) причинами поражения они считали: слишком позднее перестроение в боевой строй, отсутствие распоряжений… преимущество в ходе неприятеля… превосходство их стрельбы, туманность погоды и зыбь, огромное количество миноносцев у неприятеля». «Причины такой быстрой гибели судов, очень сильных и обладающих прекрасной водонепроницаемостью, – продолжал Тимирёв, – объясняли перегрузкой этих судов, вследствие чего броня почти вся уходила в воду и суда получили массу пробоин близко к ватерлинии выше брони». На море было волнение, вода захлёстывалась в пробоины и заполняла трюмы.