Кольцо богини
Шрифт:
Еще миг — и кровь ее обагрит камни… «Не хочу этого видеть, не хочу!»
Но почему медлит царь? Почему он вдруг опустил свой меч?
На стену поднимается седобородый старик в длинных белых одеждах. Он кажется неправдоподобно дряхлым, двое юношей бережно поддерживают его под руки, и видно, что каждый шаг дается ему с трудом, но глаза светятся мудростью и добротой. Все почтительно склоняются перед ним, даже царь опускает голову.
Воздев к небу высохшие руки, старик что-то говорит, словно молится. Потом решительно и властно указывает куда-то вниз, где в основании крепостной стены вмурована мраморная
И открывается ход в подземелье! Первыми, взявшись за руки, туда уходят царь-жрец и прекрасная царица. За ними устремляются остальные… Быстрее, быстрее! Женщины несут на руках маленьких детей, те, что постарше, цепляются за платья, воины ведут раненых товарищей. Последним в прохладной темноте исчез тот самый старик в белом одеянии. Уходя, он обернулся на мгновение, простер вперед морщинистую руку, произнес несколько слов, и плита вновь встала на свое место. Потайной ход закрылся, и ничто больше не напоминало о нем.
Только перстень с синим камнем, оброненный царицей, остался лежать в пыли и след от него остался на мраморе, отпечатался, словно в мокрой глине…
Когда нападающие ворвались, наконец, в город, он был совершенно пуст и безлюден. Варвары носятся по мощеным улицам, круша все вокруг, врываются в дома, дерутся из-за добычи, вырывая друг у друга узорчатые ткани, золотые украшения и изукрашенные сосуды, но только мраморные статуи безучастно глядят на творящееся вокруг разорение.
Волшебный свет погас. Саша почувствовал, что земля уходит из-под ног. Он инстинктивно ухватился за причудливо изогнутую колонну, похожую на диковинное растение со стрельчатыми листьями, прижатыми к длинному стеблю. Раздался угрожающий треск, и откуда-то сверху на них обрушился град камней и песка.
В последний момент, уже падая, Саша успел оттолкнуть в сторону Конни, прикрыть ее своим телом, потом что-то тяжелое ударило его по голове, он вскрикнул от боли…
И очнулся.
Первое, что он почувствовал, — соленый запах моря и колкие камешки, впивающиеся в спину. На лицо капало что-то горячее, но почему-то от этого было приятно.
— Саша, Сашенька, ты жив?
Открыв глаза, он увидел, что лежит на морском берегу. Конни склонилась над ним, плача и утирая платком кровь, сочившуюся из ссадины на лбу. Саша огляделся вокруг и понял, что они оказались в маленькой тихой бухте, всего в полуверсте от места раскопок. Сюда они обычно ходили купаться с товарищами, если выдавалась свободная минутка.
Ласковые теплые волны тихо плещутся у ног… Кажется, с того момента, когда они вошли в пещеру, прошло совсем немного времени. Даже закат еще не совсем догорел вдалеке, и алая полоска светится в постепенно темнеющем небе. Над волнами летает одинокая белая чайка и жалобно кричит, словно оплакивая погибший город.
— Слава богу! Я так испугалась… Саша, что это было?
— Не знаю. Чудо, наверное…
Он приподнялся немного и сел, опершись спиной о большой серый камень-валун. Чувствовать его шершавую, грубоватую поверхность, нагретую солнцем так, что тепло проникало и через
Он и сам не мог объяснить произошедшего с ними, не помнил, как выбрались они из пещеры, как оказались здесь… Ясно было только одно — они живы! Неизвестно почему, пещера отпустила их почти невредимыми.
Только сейчас он заметил, что все еще сжимает кольцо в кулаке. Свидетельство далекого прошлого, оно каким-то невероятным образом приоткрыло для них дверь в иные миры… Они вошли туда вместе, теперь Саше казалось почему-то, что по-другому и быть не могло.
Он всматривался в лицо Конни, видел слезы на длинных ресницах, и сейчас это лицо было для него таким родным, любимым, единственным в мире! Он чувствовал неодолимую потребность рассказать ей об этом, о своей любви, как будто знал в глубине души, что другого случая уже не будет.
Саша облизнул растрескавшиеся сухие губы.
— Конни, милая… Я хотел вам признаться. Раньше не решатся, а теперь…
— Говорите, я вас слушаю!
Саша почувствовал, как маленькая, но крепкая теплая ладонь легла на его руку. Прикосновение подействовало на него ободряюще, и Саша справился, наконец, с волнением.
— Конни, я люблю вас! Полюбил, как только увидел впервые. Я мечтал всегда быть рядом с вами, всю жизнь… И в знак этого — вот.
Он разжал кулак, и синий камень сверкнул в лучах заходящего солнца. Саше даже показалось на мгновение, что он светится сам по себе, как светлячок в ночи.
Конни взяла кольцо, бережно положила его на ладонь, полюбовалась немного — а потом решительно протянула обратно:
— Нет, Саша, что вы… Я не могу принять такой подарок. Это же неприлично, в конце концов! И papa будет против…
Конни изо всех сил старалась выглядеть серьезной и взрослой. Губы выговаривали правильные, привычные слова, но в голосе явственно звучало сомнение… Раз прикоснувшись к кольцу, она уже не могла с ним расстаться.
Словно душа уже знала, что оно должно принадлежать ей — и никому другому.
Саша вздохнул:
— Хорошо, я понимаю вас. Но кольцо попало мне в руки при обстоятельствах совсем необычных! Если хотите, я расскажу вам все. А дальше — вам решать.
И он рассказал ей все. Ему пришлось начать издалека, с того самого дня, когда мальчишкой пережидал он грозу в Чуриловском овраге… История получилась длинной и довольно сумбурной, почти невероятной, но Конни слушала внимательно и ни разу не перебила. Саша приободрился немного и закончил так:
— Вот кольцо, Конни, и оно — ваше. Если вы не возьмете, я сейчас же выкину его в море! Хотите?
Саша поднялся, размахнулся, собираясь закинуть кольцо подальше, как мальчишки кидают камешки-голыши.
— Нет, ни в коем случае! — Конни схватила его за руку.
— Я возьму его, если уж вы так настаиваете…
Она надела кольцо на безымянный палец, и Саша даже не удивился, что оно пришлось ей как раз впору. Он обнял девушку, и как-то само собой получилось, что губы их слились…
Ему показалось, что их поцелуй был долгим, бесконечно долгим. Перед глазами замелькали разноцветные круги, все тело охватило чувство такой томительной и сладкой неги, что, кажется, умереть сейчас — и то не жалко.