Кольцо Элигейт
Шрифт:
Несмотря на столь печальную ситуацию, в голосе Лидии не было слышно ни капли сожаления к ребёнку. Она говорила хлоднокровно, ей было всё равно. Такое для неё было уже привычкой. Но то и ясно, она каждый день делает подобное, ей наверное уже надоела эта работа, события не удивляли и были привычны.
У Тома побелело лицо. Он сам стал похожим на мертвеца. Спокойный, тёплый день становился уже не столь радостным, был ледяным для мальчика. Светлое небо закрылось плотными тучами, яичница подгорала на сковороде. У него закаменело лицо, не было видно не единой эмоции, лишь
– Нет! Я не верю в это! Вы лжёте! Это розыгрыш?
– Ты глупенький? Всё взаправду, мне жаль.
– Вы можете сказать хотя бы, как она умерла, – присел на стул и спросил твёрдым и равномерным тоном юноша.-
– Она совершила самоубийство ночью в каком-то клубе. Она была в состоянии опьянения. Проколола себе шею маникюрными ножницами.-
Томми пытался трезво оценивать ситуацию. Ему было и грустно, и обидно. Том был зол на мать, не мог поверить, что это правда. Его чувства были смешанны и не понятны. Но она взял себя в руки и оставался холоден.
– Что с нами будет?
– Вас развезут по приютам. Скорее всего, в разные. Буди своих младшеньких, я вам даю около часа на сборы, а после мы сразу едем вас распределять по детским домам. Мне жаль, Том.
Мальчик ушёл с тем же бесчувственным выражением лица в ванную комнату.
Подойдя к зеркалу, он минут пять пялился в своё каменное отражение. Но потом в него будто бы кто-то вселился. Его детское личико покраснело, сморщилось. Слёзы текли ручьём. Он сжал руку в кулак и стал избивать отражение в стекле. Бил, бил со всей злостью. Он разбил свою руку в кровь, осколки зеркала валялись на полу. Парень успокоился и смотрел уже в разбитое и окровавленное зеркало с той же злостью. Расколотое отражение, расколотый Том. Но он умылся и взял себя в руки. Посмотрев в большой осколок зеркала, он выдохнул и пошёл будить своих брата и сестёр. Лидия Стайл сделала вид, что не видела окровавленные руки и покрасневшее лицо Тома, а лишь ела какую-то булку, которую взяла из блюдца, стоявшего на столе.
Сонные дети собрались.
– Том, зачем ты собрал все наши вещи в пакеты? Куда мы пойдём? – Спросила брата Амина.
– Простите меня, я не знаю, но обещаю, нас никто не разлучит. – Ответил Томми.
– А где мама? Я хочу к маме, Том!
Старший брат практически снова заплакал. Но смог сдержаться.
– Извини меня, Ами, я не знаю, где мама. Наверное, она на работе.-
Дети отправились во двор. Там была припаркована небольшая розовая машинка, чем-то напоминавшая жука.
– Присаживайтесь, детишки. Только не запачкайте мне сидения. Это дорогущая ткань!– сказала мисс Стайл.
Ребята пристегнулись. Маленькая Амина заснула, облокотившись на плечо старшей сестрёнке Алисе, которая лишь пустым взглядом смотрела в окно. А Джим всю дорогу расспрашивал Тома, сидящего на переднем сидении о том, куда они держат курс.
– Томми (так ласково дети называли старшего брата), а куда мы едем?
– Я не знаю, Джим, я и вправду не знаю.
Через несколько минут после ответа был следующий вопрос:
– Томми, я знаю, вы с мамой решили сделать сюрприз для
– Прости Джим, но я не делал для тебя никакого сюрприза, а мама…я не знаю, где мама…прости, но я действительно не знаю.
Но Джим не успокаивался. Через каждую минуту он опять задавался вопросами о своих теориях. Он всё надеялся, что это какой-то сюрприз от мамы, может прогулка в центре города или какие-то подарки.
– Томми, я понял, ты просто скрываешь правду о том, что мы едем гулять к озеру за город.
– Нет, Джим, ты не прав.
– А, я догадался. Мы едем в Чикаго, где нас ждёт мама. Мы будем играть в салки и есть мороженное!
– Нет, Джим. Прошу, отстань от меня.
– Том, ты просто лгун! Ты знаешь о сюрпризе, ты знаешь, где нас ждёт мама, и куда мы едем!
Том не выдержал и закричал на весь салон, обернувшись к задним сидениям:
– Да заткнись ты уже! Мама нигде не ждёт не тебя, не меня, не сестёр – никого из нас!
Томми сел и успокоился. Минутная тишина.
– Прости меня, Джим, я не хотел на тебя кричать, просто… я действительно очень устал и не знаю, ничего не знаю – тихо, но чётко произнес старший брат. После этого всю оставшуюся дорогу была гробовая тишина.
Через пару часов они добрались до какого-то приюта. Это было двухэтажное здание, покрытое жёлтой облезающей краской. Некоторые окна первого этажа были заколочены деревянными досками, а на стенах были нарисованы граффити.
– Вот мы и приехали – сказала Лидия – Выгружайтесь детишки. Сегодня вы переночуете здесь, а утром прибудет автобус. На нём вы с другими детьми поедите по детским домам.
Том отдельно подошёл к мисс Стайл и шёпотом спросил:
– Мы будем разбросаны по разным домам, мисс?
– Да, Том, к сожалению.
– Можно как-то устроить нас всех вместе? В один приют? Понимаете, я обещал им, обещал, что нас не разлучат, что мы будем вместе!-
– Прости, сынок, но это невозможно. Списки сформированы.
– У вас есть этот список, мисс Стайл?
– Да, он у меня есть, но я не дам его тебе. А как же правила конфиденциальности? Я не собираюсь давать какому-то мелкому сироте такие документы!
– Но мне просто переписать данные о размещении моих сестёр и брата. Чтобы когда всё закончилось, мы смогли бы быть в месте, дабы потом я смог найти их.
– Какой наглец! Нет! Идите уже.
Том приподнял брови, вздохнул и оглянул свои ноги. Он подошёл к своим сёстрам и брату, взял пакеты с их и со своими вещами. Джим и Алиса помогали ему нести их. Зайдя внутрь здания, Лидия отвела детей в какую-то комнату. Это была одна из многочисленных комнатушек, которые шли друг за другом в коридоре, как тюремные камеры. В этой комнате стояли четыре одинаковые железные кровати, на них были матрасы. На одном матрасе было огромное оранжевое пятно, а из другого выпирала пружина. Стоял деревянный шкаф без дверей, состоящий из четырёх полок. На полках лежало постельное белье с синими узорами. На вид оно было очень старое и нестиранное. Обои были какие-то серые, нагоняли тоску, как и погода за окном.