Кольцо и радуга
Шрифт:
Клер моргнула. На старой групповой фотографии она сидела в центре на маленьком стульчике. Коленки расставлены так широко, что всеобщему обозрению предстают толстенькие детские ляжки, похожие на две булочки, обтянутые белыми панталонами. На голове огромный бант в виде пропеллера. К груди прижато большое бумажное сердце.
— Спасибо, что оценил мой костюм, но это не самая удачная моя поза!
— Но это чудесная фотография! У тебя здесь такой счастливый вид! А вот я. Прямо позади тебя.
— Вижу, вижу. Подстриженный под горшок. — Клер радостно засмеялась. — Я получила тогда
— Точно. Забирай фото себе. Я сделал копию.
— Здорово! У меня так мало детских фотографий. Мама с папой никогда не считали подобные вещи важными.
— А что ты скажешь на это? — Хантер опять нырнул в коробку, шарил там некоторое время, потом торжественно выложил на стол старую ржавую подкову. — Прелесть, правда? У тебя должна быть такая же. Колл Мозель подарил их нам на счастье, когда мы как-то заехали на его ранчо покататься на лошадях.
— По-моему, тогда он готов был подарить нам лошадь, лишь бы мы поскорее убрались восвояси! — Клер улыбнулась, вспомнив, как они с Хантером, десяти или двенадцати лет от роду, оседлали забор и канючили до тех пор, пока Колл Мозель не послал старого конюха принести подковы «для этих надоедливых детей». — Я с удовольствием заберу ее, раз тебе она больше не нужна. Моя потерялась. Или кто-то из братьев прихватил, когда уезжал из дома, или мама выбросила.
— Забирай. Но сейчас я здесь по другому вопросу. По вопросу расчистки загородного дома от старинных раритетов. Поверь, там встречаются поистине уникальные вещи. Ты помнишь это? — Он достал из коробки зеленый будильник с двумя металлическими шапочками сверху. Они тихонько звякнули, напоминая об оглушительных трелях, которые ежедневно в один и тот же час разносились по окрестностям с подоконника Стернсов. Таким образом Элла созывала детей с улицы, когда приходило время приступать к выполнению домашнего задания.
— Да, будет странно, если он еще работает. Вещь, конечно, уникальная, но звук… — Она улыбнулась, представив муки, которые приходилось выносить Элле.
— Оставь его себе. Отреставрируешь и поставишь на кухне для украшения интерьера. А заводить совсем не обязательно. — Хантер заглянул в коробку. — Здесь еще осталось кое-что. Посмотри потом, если интересно. Вообще, вещей столько, что иногда я готов впасть в отчаяние. Ума не приложу, куда все девать.
— Устрой распродажу.
— Невозможно. Мама пришла бы в ужас, узнай она, что я отдал загородный дом на разграбление и посторонние люди роются в ее одежде.
— Ну тогда обратись в Армию спасения. Как раз через две недели будет проходить ежегодная Летняя благотворительная ярмарка. На этом грандиозном мероприятии можно продать все: от булавки до живого слона. Я думаю, Элла не стала бы возражать, ведь выручка уходит на помощь бедным.
— Хорошая идея. Только я хочу попросить тебя об одолжении… Не могла бы ты помочь рассортировать вещи?
— Что?
— Я хотел сказать, ты лучше меня знаешь, что можно им предложить. И потом, вдруг в доме найдется что-то, нужное в хозяйстве тебе или девочкам… Я же мужчина. Выброшу сгоряча — потом будем жалеть. А говоря по правде,
— Ладно, уговорил. Думаю, в ближайшие дни сумею выкроить для тебя пару часиков.
— А если сегодня вечером после работы? — Его глаза загорелись надеждой утопающего, на которого вдруг прямо с небес упал спасательный круг.
И вопреки данному самой себе обещанию не иметь с Хантером Стернсом никаких общих дел, Клер сдалась.
Хантер запихнул в машину последний мешок и отступил на шаг, с сомнением оглядывая гору коробок, чемоданов, свертков и пакетов, до самого потолка загромоздившую заднее сиденье.
— Не слишком ли много вещей для одного раза? Может, лучше сделать две ездки?
— Нормально. Барбара сказала, они с радостью возьмут все. В прошлом году пожертвований было недостаточно и в приют почти не передали вещей.
— Ладно, попробую ничего не потерять по дороге. Останешься здесь или поедешь со мной? Давай, залезай в машину. На обратном пути съедим по мороженому!
— Не заговаривайте мне зубы, мистер Стернс! Пытаетесь усыпить бдительность и взять тепленькой? Не выйдет! Ваши намерения прозрачны, как горный хрусталь, — вы просто рассчитываете на бесплатную рабочую силу при разгрузке! — Несмотря на легкую усталость к концу дня, Клер пребывала в прекрасном настроении.
— Взять тепленькой? — Глаза Хантера блеснули насмешкой. — Осторожнее! Сама того не желая, ты можешь натолкнуть мужчину на интересную мысль.
От неожиданности глаза Клер округлились. Потом она возмущенно затрясла головой:
— Ты, как всегда, слышишь не то, что тебе хотят сказать!
— Ничего подобного. — Хантер распахнул перед ней дверцу. — Просто я умею улавливать подтекст.
Усаживаясь на переднее сиденье большого автомобиля, Клер снова, в который раз за эти дни, почувствовала неуловимые волны сексуальности, которые, то усиливаясь, то затихая, окружали их почти постоянно. Самый простой разговор вдруг неожиданно приобретал глубокий и волнующий смысл. И тогда оба, как два подростка, замирали на полуслове, не смея поднять друг на друга глаза. Или начинали хохотать в приступе веселья, которое со стороны могло показаться совершенно беспричинным.
Последние пять дней они провели вместе, увлеченно разбирая необъятные шкафы и ящики в подсобных помещениях загородного дома. Работа не была в тягость. Наоборот. Каждая новая находка превращалась в маленькое открытие.
— Клер, я хочу сказать тебе большое спасибо, — промолвил Хантер, когда они отъехали от дома. — Ей-богу, если бы не ты, я так до сих пор и копался бы в старых вещах.
Вскоре они подъехали к дому Барбары. С крыльца к ним уже спешила хозяйка — полная сил пятидесятилетняя женщина, несколько лет назад оставшаяся без мужа.