Кольцо из чистого дерева. Не буди лихо. (Дилогия)
Шрифт:
– Что-то случилось? – осторожно спрашиваю.
– Я говорил с Мастером Луром. – Маг немногословен. – Он предложил мне присоединиться к походу против Ковена. Я ухожу, ваше величество.
Жаль, конечно. На престоле я еще не освоился, поддержка мне бы не помешала. Но надо – значит, надо. Магу виднее, в конце концов. Да и Ковен этот в Ледании распоряжается так, будто короля здесь вовсе и нет. Кроме того, ребят выручать надо, и девиц тоже, хоть Томагавка и на редкость неприятная особа. А ко всему этот Ковен захватил еще и магическую карту. Она, в общем-то, свою роль сыграла, но часть этой карты – зачарованные
– Возвращайтесь поскорее, – говорю ему. – Ваше искусство нужно Ледании, сударь.
– Постараюсь управиться поскорее, ваше величество. – Маг отвешивает изысканный поклон, делает два шага спиной вперед, разворачивается и уходит. Вот таким слогом мы теперь и общаемся.
Переворот прошел на удивление гладко. Всю ночь Фрол с гвардейцами уничтожал доверенных лиц мертвого уже самозванца, всю ночь Мастер Лион выговаривал дворцовой страже, пока она наконец ни уверилась, что действовала на стороне заговорщиков, после чего дружно пала на колени и, бия себя в грудь, вымаливала прощение. Я дал – жалко мне, что ли? Ребята ведь, по сути, ни в чем не виноваты, кроме разве что моей стойкой и давней неприязни к всякого рода страже.
Дальше – проще. Все знатные семейства дружно повалили во дворец выразить мне свою преданность и осудить покойных заговорщиков. Это и понятно – поиски живых сообщников все еще продолжались, и попасть в их список никто не хотел. И уж в личности короля усомниться в такое время желания ни у кого не возникло, даже если и зарождались у кого смутные подозрения, он держал их при себе.
А мудрые советы Фрола и объявленное королевское недомогание помогли мне войти в курс всех дворцовых дел. Ну не всех, а некоторых, самых срочных и важных. Остальные пока терпят.
Ко мне подходит Фрол, отвешивает поклон. Довольно небрежно отвешивает, короли, даже бывшие, кланяться как положено не умеют. Вообще-то мы были наедине, и делать это было вовсе не обязательно, но и Фрол, и Мастер Лион обращались теперь ко мне только официально. Чтобы ненароком не выйти из роли на людях. Мне же можно было обращаться как пожелаю, король имеет право на некоторые причуды. И на проявление сердечности к людям, которые спасли его жизнь.
– Ваше величество, к вам посетитель. Барон Безгольчук просит аудиенции.
– Проси.
Вообще-то представлять посетителей Фрол (который уже назначен канцлером, хотя указ еще до сведения подданных не доведен) вовсе и не обязан. Для этого есть специальный человек… как он там называется? Дворецкий – это у вельмож, а вот у короля? Мажордом? Может быть, но не уверен. Собираюсь спросить у Фрола, но не успеваю. Мой канцлер самолично распахивает тяжелые краснодеревянные двери, и в них заходит некий смутно знакомый господин. Да, вырядился барон как заморская птица канарейка. Весь в желтом и зеленом, очень пышно и безвкусно. Как и полагается провинциальному барону. Только вот лицо под париком – чем-то оно
– Что, величество, не признал?
Вот это фокус! Уж голос-то я нипочем не спутаю! Безгол, Безгол же, собственной воровской персоной!
– А разве мы встречались, барон? – удивленно говорю я, и мой наставник разражается хохотом.
Охотно присоединяюсь, хлопаю его по плечу, он хлопает меня в ответ. Когда-то после таких похлопываний мне приходилось подниматься с пола. Сейчас – нет. Так, пошатнулся слегка. Не дело королю на полу валяться!
– А ты вырос, приятель, – говорит Безгол, начисто забывая добавлять «величество». – Высоко поднялся, блинило!
– Куда уж выше, – вздыхаю я. – Сам-то как? С Лещом договорился?
– А ты как думаешь? – хищно улыбается Безгол. – Лещ – он вор правильный, но слишком уж осторожен. А Главой Гильдии не может быть человек, который «слишком» хоть в чем-то.
Он улыбается, с улыбкой глядит на меня, качает головой.
– Вырос мальчик, – говорит с какой-то грустью и нежностью – так, что у меня щемит сердце. – На вот, подарок тебе принес.
Он осторожно расстегивает дурацкого цвета камзол.
– Мя! – говорит мой кис, высовывая наглую рыжую морду. И добавляет, требовательно глядя мне в глаза: – Рмя-я-яу!
Кажется, я немного понимаю кошачий язык. «Привет! Есть хочу!» – вот что говорит мне мой ригольд. И его величество король Ледании покорно отправляется кормить наглого кошака.
Нанок напряг мускулы, силясь избавиться от оков. Бесполезно, массивные браслеты и не менее массивные цепи были сработаны на совесть. Вдобавок трудно что-то сделать, лежа на полу: ни тебе равновесие удержать, ни точку опоры найти. От неудобной позы затекло все тело. Нанок бы сейчас отдал левое ухо, чтобы чуть-чуть размять мышцы. Еще немного – и их начнет сводить. Боль он терпеть умеет, боль – но не беспомощность. Варвар проклинал тяжелый стол, помешавший ему добраться до горла Архимага. Если б удалось прикончить блинова мага, его бы просто убили на месте. Смерть от меча – что может быть достойнее для воина? Если б не проклятый стол!
Варвар зарычал от бешенства и сделал новую попытку освободиться. Сдаваться он просто не умел.
Таль жадно обгладывал куриную ножку. Кормить стали существенно лучше – Архимаг показывал ему свое расположение. Намекая одновременно, что все может стать куда хуже, если он не примет правильного решения.
Решение! Да еще правильное! Откуда ему знать, какое правильное? Ковен хочет, чтобы миром правил Корраан – воплощение мирового Зла. Этого допустить нельзя. С другой стороны, если люди Архимага предадут смерти его и его друзей, мир тоже лучше не станет. Что выбрать? Что?
Таль отбросил обглоданную кость и прошелся по камере. Надо решать. Надо. Помощи ждать неоткуда, выбираться надо самостоятельно. Только вот как? Сломать дверь камеры и Боресвет с Наноком бы не смогли. Даже вместе. Магия? Таль поднял руку и прочитал привычную «Стрелку». Привычный огонек затеплился в руке и тут же погас. Слова заклинания падали мертвыми птицами, не влияя на ткань мироздания. Так и должно быть – камера надежно изолировала магию. Чародеи Ковена не собирались давать возможность своим пленникам колдовать на своей территории.