Кольцо из чистого дерева
Шрифт:
– Может, он одноразовый? – предположил Боресвет.
– Сам ты одноразовый! – обиделся Бол.– Батя дешевку не подсунул бы. Может, он работает лишь в моменты смертельной опасности? Или вот еще версия: может, он просто воспроизводит те чары, что накладывались в его присутствии?
– Запоминатель? – Боресвет сморщил лоб в раздумье.– А что, может быть. Только что ж он один раз воспроизводит-то?
– Старый он,– пожал плечами Бол.– А может, так и задумано было. Может, это у него вообще побочное свойство, а до главного мы так и не докопались…
– То есть это пояс сам нас сюда зашвырнул? – недоверчиво спросил Боресвет.
– А ты думал, мне с кочевниками повидаться захотелось? – съязвил Бол.– Сам, конечно. Или это потому, что мы с Талем сюда когда-то через портал попали? В общем, не знаю. Потом разберемся. А сейчас съесть бы чего. Может, хоть кролика поймаешь?
– Сейчас прям,– возмутился Боресвет.– Мальчика нашел, в натуре, за кроликами гоняться.
– Ну не мне же гоняться,– пожал плечами Бол.– Я ведь маг, неудобно как-то. Тем более бегаю я не очень…
– Ладно, с голоду не помрем,– усмехнулся Боресвет.– Корешки там разные… Грибы, правда, не водятся, да и ягоды – вряд ли. Да не переживай, братан, чтоб мы, да в какой-то степи пропали? Я булавой хоть кролика, хоть джейрана подшибу. Главное, увидеть вовремя.
– Джейраны разве не в горах живут? – с сомнением спросил Бол.
– Может, и в горах,– с сомнением же отозвался Боресвет.– Ну любого другого барана тогда.
– Дикого? – повеселел ученик мага.
– А хоть и ручного,– степенно ответил богатырь.– Я у него прописку спрашивать не собираюсь. Булавой по чайнику, и готово. Я, в натуре, булаву знатно кидаю…
Бол вспомнил, как богатырь управляется с булавой, и согласился. Все облака посшибал, что стоячие, что ходячие. Может, попросить тучи разогнать?
Однако разгонять тучи богатырь не был настроен. Больно много работы, вон, в натуре, все небо затянуто. Вдобавок можно и булаву посеять, как два пальца в кабаке. Чем тогда баранов забивать прикажете?
Бол, подумав, признал, что определенный риск есть. Вдобавок блин их знает, как эти тучи устроены, еще хлынут сразу все запасы воды, как из дырявого кувшина. С другой стороны, если дождь в скором времени не кончится, обед из обещанных баранов все равно не приготовишь. Жарить не на чем.
– Не боись, найдем что-нибудь,– успокоил его богатырь.– Вон, кусты какие-то, их тут хватает. Кочевники ведь живут как-то?
Жить как кочевник Бол нипочем не хотел. Хотя и хотелось сейчас оказаться в теплой водонепроницаемой юрте с чашей чего-нибудь согревающего.
– Опа! – Боресвет вдруг насторожился, приложил ладонь ко лбу, как у гардарикских богатырей было принято.– А это что там такое виднеется? Хата, что ли, какая?
– Откуда хата в степи? – изумился Бол.
– Вот я и говорю – откель? Надо пойти позырить, интересно, в натуре, кто тут такой оседлый попался? Может, обсохнуть пустит.
– Да накормит,– размечтался
– Бабу притащит,– закончил Боресвет.– Длительное воздержание, в натуре, вредно для здорового гардарикского организма!
– Ты их баб-то видел? – съязвил Бол.
– Дык сначала ж напоит, сам сказал,– отмахнулся богатырь.
Не чуя под собой грязи, они заспешили к подозрительному строению, которое Боресвет упорно называл «хатой», а Бол так и вовсе не видел за пеленой дождя. Он, кстати, до последнего был уверен, что голунянин его разыгрывает, и, только когда постройка очутилась буквально перед носом, поверил в свое счастье.
Значит, вот они какие, загадочные гардарикские хаты! Он с братьями и сам такие строил в детстве. «Шалаш» называется. Остов из ветвей, а сверху что-нибудь непромокаемое. Этот шалаш, в частности, был любовно обшит некими шкурами.
– Интересно,– сказал богатырь останавливаясь.– Видишь надпись?
– «Будка»,– прочитал Бол.– В самом деле интересно. А кто там живет?
– Будочник какой-нибудь,– предположил богатырь.– Сейчас вот и посмотрим…
Из открытого незастекленного окна строения выплескивались тяжелые клубы дыма.
– Дымоход сделать не догадались,– неодобрительно заметил Боресвет.– Так, в натуре, и угореть можно. Дверь-то хоть в этой будке есть?
Дверь была. Искусно сплетенную из ветвей, ее можно было вынести легким ударом ноги. Или даже громким чихом. Боресвет почесал шлем, раздумывая, как в нее постучать, не сильно попортив, потом решил положить булаву на приличия. Чай, в степи, а не во дворце.
– Кто-кто в теремочке живет? Кой блин в этой будке живет?! – прогудел он.
Дверь дрогнула, но устояла, а потом и вовсе открылась.
– Кого тут, маленько, носит? Покупать пришли?
– Это мы, калики перехожие,– сказал богатырь.– Может, пустите погреться, пока я, в натуре, это недоразумение не поломал ко всем блинам?
– Ай, чего грозишься, маленько? Вот выйдем сейчас все семеро да маленько в грязь тебя закопаем.– Из двери высунулась рожа в остроконечной кожаной шапке. Причем рожа отдаленно знакомая.
– Харог, что ли? – спросил Боресвет добродушно.– Бозал, нет?
– Маленько, я,– с достоинством ответил кочевник.– А ты кто будешь, такой упитанный, маленько? Где-то я твое лицо уже лицезрел…
– Мне аж в кошмарах является,– подтвердил Бол.– Бозал, ты что, своих не признаешь?
– Свои все дома,– резонно возразил кочевник.
– Будка – твой дом,– вскипел богатырь.– Вот сейчас как дам раза, в натуре, сразу вспомнишь. Если копыта не отбросишь.
– Копыта не брошу, маленько, на доспех сгодятся. Ты, что ли, тот батыр, что у нас гостил? Который, маленько, пожрать сильно горазд?
– Это сколько нужно ж сожрать, чтоб это запомнили? – восхитился Бол.
– Примерно с четверть того, что сожрал этот батыр, да,– пояснил кочевник.– А тебя я тоже, маленько, запомнил, молодой шаман. Или этот… как его… маг?