Кольцо княжны Таракановой
Шрифт:
Эх, сказала потом тетя Лика, не разбираешься ты, Дашка, в людях совершенно. Ну, видно же было, что Владик твой – тот еще паршивец, эгоист, каких мало, привык, чтобы за ним ухаживали, с ложечки кормили, пылинки сдували. Ты так и делала, вертелась вокруг него – так ему скучно стало, страстей захотелось.
А чего ж ты, спрашивает Даша, мне ничего не сказала перед свадьбой? Тебе скажи, тетка тогда только вздохнула грустно, ты бы и слушать не стала, да еще со мной поругалась бы насмерть.
А вот подружка твоя
Это уж потом у них такой разговор был, когда тетя Лика к Даше приезжала, а тогда выслушала она все про себя от мужа и окаменела на месте. Это Светка его подучила, как себя вести, знала прекрасно, что Даша от такого напора растеряется и не найдет что сказать. Изучила ее за столько лет прекрасно.
Так и вышло. Ушел муж и дверью хлопнул, да так, что соседка выскочила и все поняла. Сочувствие, конечно, проявила, расспрашивать начала, а у Даши и сил нет, чтобы ее из квартиры выгнать.
В общем, на следующий день уже весь дом знал, что Дашу муж бросил. Да только ей все равно было, потому что ночью она в больницу попала с кровотечением. А тогда, когда соседка наконец убралась, Даша, дура этакая, стала Светке звонить. А кому еще-то? Самая близкая подружка, с кем еще горем поделиться…
Выслушала Светка Дашино блеяние, помолчала немного, а потом и говорит, ты мне больше не звони, мы с тобой больше не подруги, это, знаешь, как-то противоестественно.
И таким голосом она это сказала, что до Даши наконец все дошло. Не стала она спрашивать, за что так они с ней да почему, трубку бросила. И плохо так стало, низ живота тянет, потом кровь пошла. Вызвала «скорую», увезли в больницу, сказали – выкидыш. Хорошо, что на малом сроке, все пройдет без последствий. Да Даше все равно было. Продержали ее дней пять и выписали.
На работе за это время все узнали. Даша забыла позвонить, а телефон разрядился, вот и отправили кого-то к ней домой. А там соседка подкараулила и все рассказала – и что муж ушел, и что в больнице лежит с выкидышем.
Как вышла Даша на работу – так ей проходу не давали, за спиной шептались, кто сочувствует, кто злорадствует. Сил не было такое терпеть, да еще начальник ругался, что работу запустила.
Он-то хотел ее встряхнуть, чтобы в себя пришла, а она взяла да уволилась. И уехала к тете Лике. Там после разговоров вроде отошла немножко, о самоубийстве думать перестала, вернулась, работу нашла, хоть в захудалой фирмочке, но выбирать не приходится. Ни с кем в офисе она не общается, ни кофе пить, ни после работы по магазинам пробежаться не хочется.
Потерю ребенка
Сейчас-то понимает Даша, что нехорошо эти таблетки пить, привыкание они вызывают, так можно и наркоманкой стать. Но без них вообще никак не заснуть. Сегодня вот проспала четыре часа, так и то хорошо.
Вон, светает уже, так и ночь прошла. Вставать пора, ну и ладно.
Следующий день Даша также провозилась с уборкой, по выражению тети Лики, вошла в раж и не могла остановиться. Зато квартира блестела, и только тогда она спохватилась, что не готов ужин. Что там купила вчера? Ага, курицу.
Она не готовила с тех пор, как ушел муж. До этого с удовольствием возилась на кухне, пробовала приготовить разные блюда, с коллегами рецептами обменивалась. А после как отрезало, входила в кухню, только чтобы кофе сварить да из холодильника готовое что-то вытащить.
И то поковыряет ту же пиццу или сосиски – да и выбросит.
Сегодня, однако, Даша решила, что сосиски незнакомому человеку подавать неудобно. То есть ей-то все равно, но что сказала бы тетя Лика? Хоть она и утверждает, что эта самая Аня – девица небалованная и будет рада всему, лишь бы крыша над головой была.
Даша вымыла курицу, наскоро нашпиговала ее чесноком и травами и сунула в духовку.
И тут раздался дверной звонок.
Звонок был какой-то странный, робкий и нерешительный.
Вообще, по звонку в дверь можно многое сказать о том, кто к тебе пришел. Кто-то звонит резко, требовательно, напористо, как будто страшно спешит. Кто-то – спокойно и уверенно, не сомневаясь, что за дверью его ждут и будут ему рады. А кто-то – смущенно, как будто не знает, не ошибся ли он дверью.
Так вот, этот звонок был нерешительный, прерывистый, как будто тот, кто звонил, не знал, пустят ли его в квартиру.
Даша подошла к двери и на всякий случай спросила:
– Кто здесь?
Из-за двери голос, такой же робкий и неуверенный, как звонок, проговорил:
– Это… это Аня… мне Гликерия Аркадьевна сказала, что она предупредила…
Что-то резануло Дашу в этой фразе, она не поняла, что именно, зато сразу поняла, кто там за дверью. Хотя вроде бы еще рано, поезд только в девять приходит, а сейчас и восьми нет… Ну, может, тетка что-то перепутала.
Даша нацепила на лицо приветливую улыбку и распахнула дверь, проговорив:
– Конечно, Аня, заходи! Тетя Лика мне звонила!