Кольцо леди Дианы
Шрифт:
– Только лишь романтично? Или ты все-таки кончила? – Сара, пряча улыбку, зашелестела фольгой. – Впрочем, не думаю, что ты была в восторге. Принц – не тот мужчина, с которым можно взлететь на небеса.
– Сара! Как тебе не стыдно! Что ты такое говоришь?!
– Мне? А почему мне должно быть стыдно? Я, что ли, способна только на жалкое быстрое совокупление! Залез, через минуту слез – и все дела.
Глаза Дианы наполнились слезами:
– Откуда ты знаешь?! Так ты все-таки… Да? Или нет?
Сестра покачала головой, ее рыжие непослушные кудри растрепались.
– Нет. Назвать «да» то, что может предложить женщине
Как Диана ни старалась удержаться от горького плача, слезы все-таки заструились по щекам, жгучие, щиплющие кожу слезы.
Ах, зачем только она решила пооткровенничать с сестрой?! Но ведь и не пожаловаться ей было невозможно… Нет сил держать в себе боль! О том, последнем, свидании в поезде пронюхали газетчики. Публично пришлось все опровергать и ей самой, и принцу. В каком-то смысле Сара права – после секса с принцем, где все происходило быстро, как-то равнодушно и отстраненно, возникли лишь горечь и недоумение. Почему у них не получается стать ближе даже там, где все барьеры между людьми исчезают? В чем причина, в ее неопытности или в его равнодушии? Чарльз, впрочем, благодарил ее за проведенные с ним ночи, но те же слова он произносил, когда ему просто подавали чашку чая. Однако беда состоит даже не в этом ледяном сексе. Уже много месяцев принц не дает о себе знать. Его Королевское Высочество просто исчез из ее жизни, не потрудившись что-либо объяснить. Больше нет никаких телефонных звонков, приглашений. Неужели принц принял решение расстаться с ней? Под окнами дежурят журналисты, они то и дело пытаются вступить в контакт, узнать какие-либо новые подробности. А сказать им нечего. То есть, конечно, репортеры бы с радостью ухватились за новость об охлаждении их отношений. Но в это не хочется даже верить.
Как прекрасно все начиналось… И как больно ей теперь не знать, что происходит, чего ждать, и если вдруг что-то было сделано не так – то что именно?..
– Неужели я ошиблась и Чарльз меня не любит? – всхлипывала Диана, нервно уплетая шоколад. – Сара, я так рада, что ты пришла меня навестить. Мне безумно одиноко. Внешне все выглядит как обычно. Я вожусь с чужими детьми, покупаю продукты, мою посуду, болтаю с подругами. Ничего не изменилось! Как будто между нами ничего и не было! Ничего… Иногда мне кажется, что я просто придумала себе эту любовь. То есть я ее, конечно, и правда сначала придумала, но ведь потом у нас все было хорошо! А сейчас – пугающая пустота, так больно, если бы ты знала!
Сестра обняла Диану, провела рукой по ее светлым волосам:
– Успокойся, милая. Я думаю, тебе нет нужды плакать об отсутствии любви Чарльза. От него в любом случае ровным счетом ничего не зависит. Воля королевы и королевы-матери известна. Рано или поздно они додавят его, и принц сделает тебе предложение. Меня беспокоит другое: ты не понимаешь, во что ввязываешься. Ты не осознаешь, что жизнь с Чарльзом будет не райской сказкой, которую ты себе нафантазировала, а чередой скучных, нудных обязанностей. Прости, сестренка, но в голове у тебя редкостная каша.
– Я просто люблю его! Так люблю, что ни о ком другом думать не могу!
– Глупенькая, как ты можешь его любить, если ты его совсем не знаешь? Да всем понятно: вы очень разные люди.
– Не важно! Люблю! Люблю! Мне нужен только он, без него я жить уже не могу и не умею!
Сара вздохнула. На ее лице отчетливо читалось:
– Послушай, успокойся, я же тебе объясняю…
Закончить фразу Сара не успела. В прихожей зазвонил телефон, и Диана пулей помчалась к нему.
Чарльз! Только бы это был он!
– Мне нужна Диана Спенсер.
– Это я. Слушаю, – разочарованно пробормотала она, запрокидывая голову.
Из носа и глаз опять потекло, но не всхлипывать же прямо в трубку.
Не он. Опять не он. Не его голос. О господи, за что ей такие мучения?..
– Вас беспокоят из Букингемского дворца, руководитель службы протокола королевы у телефона. Ее Королевское Величество Елизавета Вторая имеет честь пригласить вас завтра вместе с матушкой, леди Фрэнсис Шэнд Кидд, на пятичасовой чай.
– Да… Конечно… Благодарю… Мы обязательно будем во дворце…
Оказавшаяся в прихожей Сара, успевшая подслушать разговор, расхохоталась.
– А я тебе что говорила! Они его додавят!
– Кого? – вяло поинтересовалась Диана, опуская трубку на рычаг. – Звонил не Чарльз.
– Ты точно тупая, как бревно! Я все слышала. Вас с мамой зовут сказать, что скоро тебе официально сделают предложение! Тебя ждет помолвка, сестренка!
– Ты думаешь?
– А ты считаешь, что королеве чайку попить больше не с кем? Давай вытирай сопли и дуй в «Хэрродс». На чай к королеве надо являться в официальном костюме, а у тебя, наверное, кроме легинсов и блузок и нет ничего. Выбери что-нибудь построже, сестренка, ты же теперь уже большая девочка!
Диана сделала вдох – и замерла.
Заледеневшее сердце вдруг словно бы опустили в кипяток.
Это были очень странные ощущения – чувствовать, как озябшая без любви душа начинает отогреваться, наполняться светом, расцветать. Внезапно наступило полное растворение в счастье, каждой клеточкой, всей своей кровью.
И день тоже сразу же стал ярким и теплым. В это невозможно было поверить: за окнами накрапывает мерзкий лондонский дождь, через открытые форточки в квартиру задувает холодный ветер. И одновременно почему-то все вокруг: мебель, стены, висящая на вешалке одежда – кажутся яркими и сияющими. Непонятная тропическая жара обжигает кожу…
Лучезарно улыбнувшись, Диана обняла Сару.
Надув щеки и шумно выпустив воздух, сестра засуетилась. Окинула критическим взглядом одежду Дианы – блузка и брюки, из дома выйти можно. Потом расчесала сестре волосы, потащила ее в ванную, плеснула в лицо воды.
– Давай поторапливайся, завтра твой день, а ты такая замороженная, – ворчала Сара, отыскивая куда-то запропастившиеся туфли. – Ди, где твоя обувь? Не босиком же на улицу выходить!
Действительность потонула в жарком густом тумане. Из головы исчезли все мысли. Только в висках стучало: «Свершится, свершится, свершится»…
И вроде бы был «Хэрродс», тесная примерочная кабинка, синий костюм сидит как влитой. Красивый ли он? Непонятно. Собственное отражение в зеркале дрожит и расплывается…
Бессонная ночь перед тем, как все «свершится», – длинная, нескончаемая. Но самым худшим в ней оказалось то, что она закончилась и надо собираться, а это так страшно, что хочется нырнуть опять в ту длинную ночь.
Тесный мамин «Рено» едет прямо к Букингемскому дворцу. Когда мама нервничает, то всегда ведет быстро.