Кольцо Луизы
Шрифт:
— Ну, ладно, ладно! — ласково проворчал Радебольт. — А ты, старина, — продолжал он, когда Клара, смущенная своим порывом, отошла от него, — совсем поседел.
— Вам бы на нашем месте! — Клеменс обнял и расцеловал Радебольта. — Иоганн, прошу познакомиться: генеральный директор концерна «Рамирес и
— Мы знакомы с ним по его сообщениям.
— К столу, к столу! — объявил Педро, подавая суп. — Прошу прощенья, сеньор Радебольт. Сегодня у нас вегетарианское меню.
— Отставить! — Радебольт открыл портфель и начал выкладывать на стол то, чем он был набит.
Водка! Настоящая «Московская»! Колбаса, сыр, хлеб! Черный ржаной хлеб, который Клеменсам лишь снился. Ощипанная курица, готовая к тому, чтобы немедленно быть положенной в кастрюлю.
— Сеньоры будут кушать сейчас? — обратился к Радебольту Педро. — Или подождут, пока я приготовлю бульон?
— Подождем!
— Да, да! — хором крикнули остальные.
— Тогда, с вашего разрешения, я постараюсь раздобыть немного дров.
— Осторожней! Там стреляют.
Педро, махнув рукой, ушел.
Когда кончились расспросы, как Радебольт узнал адрес Клеменсов, глава концерна пригласил всех к столу.
— Пожалуй, можно свести кредит и дебет фирмы? — усмехнувшись, заговорил он.
И перечислил все, сделанное Клеменсами за долгие годы в Берлине. Он никого и ничего не забыл. Ни группы надежных людей, доставлявших бесценные сведения из области военной, политической и экономической, ни работы умерших в застенке гестапо Макса и Людвига, ни деятельности Карла, Михаэльса, Вигеля.
Особо
— Не плохо, а? — сказал Радебольт. — Сальдо в пользу фирмы, а?
Петер пожал плечами.
— Могло быть и больше.
— Вот он всегда так! — недовольно пробормотал Антон.
— Что ж теперь? — спросил Радебольт. — Чего бы тебе, старина, хотелось?
— Поудить рыбу в Селигере. Смотреть на березы, на восход и закат солнца там, дома. Поспать на сене в какой-нибудь деревушке. Встретить и обнять старого моего друга, полковника Астахова.
— Генерала Астахова, ты хотел сказать?
— Да ну?… Стало быть, выпить с ним по такому случаю.
— Ну, а ты, Антон?
— Куда нам с Кларой прикажут, туда и отправимся.
— А я бы хотел видеть Германию, — со вздохом заговорил Шлюстер, — страной, которая никогда и никому бы не угрожала.
Что-то еще хотел сказать он, но тут в подвал ворвался Педро.
— Красный флаг! — задыхаясь, прокричал он. — Красный флаг над рейхстагом.
Все вышли из подвала.
Освещаемое пламенем пожарищ, над одной из башен Рейхстага плескалось знамя.
Знамя их страны.